Читать «Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена» онлайн - страница 110

«Хороши датские буковые леса!» — говорят у нас, но для Антона буковые леса в окрестностях Вартбурга были куда лучше! Мощнее, почтеннее датских казались ему родные немецкие дубы, росшие вокруг гордого рыцарского замка, где вьющиеся растения обвивали каменистые скалы; слаще благоухали для него родные цветущие яблони, нежели датские!

Годы шли. Отец Антона умер; чужие люди поселились в родном доме. Антону пришлось все-таки увидать его еще раз. Хозяин послал его по торговым делам, и ему случилось проезжать через свой родной город Эйзенах. Старый замок Вартбург стоял на скале по-прежнему; по-прежнему окружали его каменные «монахи» и «монахини» и мощные дубы; все было, как во времена его детства.

Илл. 9

Внутренний двор Вартбургского замка

Искушенный в наслаждениях Тангейзер ожидает понимания от благочестивой племянницы ландграфа — и в результате отправляется в Рим молить о прощении грехов. Робкий и благочестивый Антон ожидает понимания от смелой и чувственной Молли — и в результате отправляется в Бремен наниматься выездным приказчиком к черту на рога. Но от себя не убежишь, как глубоко ни загоняй и как далеко ни беги — хоть в Копенгаген, хоть в объятия богини, хоть в Нюрнберг, хоть в Милан. Тангейзер, не найдя забвения в гроте Венеры, умирает с именем возлюбленной на устах, Антон, так и не забывшись до конца в делах вдали от родины, умирает в бреду под яблоней из детства, осененный милостью все той же святой Елизаветы. Хотя Тангейзеру, наверное, все же полегче: уж лучше дома, чем одиноким стариком на чужбине.

Кстати, о чужбине — давайте-ка уже вернемся к началу сказки и проведаем нашего героя в его маленьком домике.

Копенгаген: если бы не Ганза

И то, что Антон нанялся на работу именно в Бремене, и то, что его хозяин торговал пряностями, и даже то, что его лавка в Копенгагене располагалась на Хюсхенстреде (см. ниже), — все недвусмысленно намекает на Ганзейский союз. Долгое время Ганза была крупнейшим оптово-розничным посредником в европейской торговле: ганзейский купец мог, скажем, закупить в Норвегии корабельный лес, в Швеции — смолу, потом продать их в Голландии, а на вырученные деньги купить там для последующей перепродажи предметы роскоши, привезенные из Средиземноморья (куда они, в свою очередь, попадали из Азии). Ганза просуществовала с XIII по XVII век, но именно в XVI веке возникло прозвище «перечный молодец», что, конечно же, неспроста. Дело в том, что это был самый расцвет эпохи Великих географических открытий, когда появление новых торговых путей привело к взрывному увеличению потока азиатских товаров — и в том числе пряностей — в Европу. Чтобы не захлебнуться этим потоком, нужен был хорошо организованный канал сбыта, и ганзейские купцы как раз его предоставляли. Товар закупался оптом в крупных перевалочных пунктах и оттуда попадал в распределенную сбытовую сеть, финальными звеньями которой на удаленных территориях были выездные приказчики — такие, как Антон. Благодаря новой азиатской логистике, в XVI веке на их прилавках появились пряности — тогда-то ганзейских приказчиков и прозвали «перечными молодцами». Конечно, в то время Ганза была уже не та, что раньше, но отдельные ее города — например, Бремен и Любек — все еще продолжали держать марку, и именно бременские купцы владели значительной долей скандинавского рынка пряностей. Поэтому Андерсен и пишет, что «люди считали Антона бременцем».