Читать «Ночной болтун. Система психологической самопомощи» онлайн - страница 5

Человеческая жизнь удивительна и многогранна, ведь порой с тобой происходит то, чего ты меньше всего ожидаешь. Например, человек, по природе своей рожденный оптимистом, внезапно превращается в нервного и сомневающегося во всем меланхолика. Или, скажем, кто-то, кто всегда плевал на чужие горести, в один прекрасный день осознает, что больше не может игнорировать несчастья посторонних людей.

Еще в подростковом возрасте я заметила, что по какой-то неведомой причине ко мне стекается множество людей. И вещи, которые обычно хранят глубоко в своей душе, они раскрывают передо мной так легко, словно мы были давними приятелями.

Сначала мне было все равно. Подумаешь, чужие секреты – разве есть в них что-то интересное? Но с течением лет горячее стремление посторонних людей распахивать передо мной душу начало меня ужасно злить. Пока мои близкие друзья посмеивались над этой странностью, я приходила в настоящую ярость. Стоило мне хотя бы ненадолго оказаться с другим человеком наедине, и вот уже спустя каких-то десять минут я знала о нем буквально все. Чего он хочет, чего он боится, что его пугает и о ком он тайно вздыхает. Все бы ничего, но в ту пору жизнь посторонних беспокоила меня не больше, чем прогноз погоды на противоположном конце света.

Меня раздражала мысль о том, что другие люди так легко делятся со мной своими сокровенными мыслями. И я не могла понять, зачем они это делают. В какой-то момент я даже принялась размышлять о том, не рассчитывают ли они на ответную откровенность, чтобы выведать мои тайны? Или, может быть, это какой-то хитрый план, чтобы попытаться со мной сблизиться?

Но ничего из этих догадок не оправдывалось. Казалось, им просто хотелось с кем-то поболтать начистоту и, завидев меня, они тут же решались осуществить эту потребность. И мне стоило огромных усилий сохранять самообладание, чтобы не оскорбить человека, изливающего душу. И каждый раз я слушала эти потоки сознания вполуха, не обращая особого внимания на слова и надеясь, что этот монолог как можно скорее прекратится.

Когда мне перевалило за двадцать, границы моего терпения подверглись новым атакам. Теперь посторонние не просто желали поделиться со мной своими горестями или бедами, они явно жаждали получить от меня какой-то ответ. И я злилась еще больше, потому что, казалось, они откровенно насмехались надо мной, ошибившись адресом. Я старалась понять, почему я вызываю у других такие странные чувства. И почему первым делом при встрече с давним знакомым или даже едва знакомым человеком он норовит моментально перейти к бесконечному потоку откровенных признаний вместо того, чтобы отделаться стандартными фразами или хотя бы поболтать о пустяках.

Мне казалось, что люди стремятся использовать меня, будто я – какой-то сортир для их душевной грязи. Словно у меня на лбу красовалась мерцающая табличка: «Рыдать и стенать можно здесь!». И это доводило меня до полного исступления, потому что я не желала и не хотела исполнять эту странную, навязанную кем-то роль.

С досадой я думала о том, как люди могут быть настолько слепыми. И зачем они вообще просят совета у человека вроде меня. Человека, часто не способного принять взвешенное решение. Человека, терзаемого сомнениями, фобиями и тревогами еще сильнее, чем те, кто бежал ко мне за помощью.