Читать «Крылья холопа» онлайн - страница 95
Константин Георгиевич Шильдкрет
На этом беседа и оборвалась.
В ту ночь не спалось Никите. Недоверие старого, искушенного жизнью человека к вечно лицедействующему Воробью невольно передалось и ему. Откуда он взялся, этот Воробей? Уж не ловушка ли тут? Может быть, это Тукаев соглядатая на случай подсунул…
Проснулся Егорыч ни свет ни заря. Смочив водою указательный и безымянный пальцы, он протер ими глаза, повернулся к красному углу и, помолясь, отвесил по поклону сожителям. Они также поклонились ему.
У Егорыча и следа не осталось от вчерашней слабости. Он даже словно помолодел. В поблекших глазах его, обычно ничего, кроме безропотной покорности судьбе, не выражавших, затеплилось что-то похожее на искорки оживающей мысли. За день он ни разу не прилег отдохнуть и все говорил, говорил. Но под вечер он так ослаб, что с трудом опустился на каменный пол.
Молчание длилось долго. Когда же захрапел Воробей, старик коснулся рукой плеча Никиты. Тот придвинулся к нему вплотную.
— Конец пришел, — прошептал Егорыч. — Без исповеди и причастия умираю…
— Нет, нет! — испуганно забормотал Никита, — Спаси тебя господи!
— Я не ропщу. Одного боюсь. Просить хочу тебя богом.
— Проси, все исполню, что в моей воле.
— Как доберешься до Москвы… отслужи по мне панихиду. Отслужишь? Вот и спасибо. Добрый ты человек. И еще присоветую. Примешь совет?
— Приму.
Егорыч схватился руками за грудь, широко раскрыл рот, силясь глотнуть воздух, и прошептал:
— В Москве… худо бездомным… Ты — на Девичье поле… Пять переулков, шестой… Обеляй… К Митричу Обеляю… Девятая изба… Он умельцами ведает… Не страшись его… К нему отправляйся… Прощ…
Он не договорил, впал в беспамятство.
На рассвете двое дозорных вынесли из узилища мертвого старика.
В тот же день Никиту и Воробья вызвали к подьячему, ведавшему острогом.
Первым допрашивали Никиту.
— В очи гляди, — загнусавил подьячий. — Прямо стой! Говори: подбивал дураков усадьбу пожечь?
— Не, ни к чему мне. Чужой, чать, боярин.
— А шел куда?
— В Москву, работы искать.
— Ой ли?
— Вот те крест…
— А не к Челяднину, боярину ближнему, с цидулкою?
Выводков вздрогнул, но выдержал пристальный взгляд приказного.
— И к ближнему боярину тоже указано. Я, как есть рубленник, мерекаю у него работу найти. Люди встречные сказывали: в Москву-де придешь, к Челяднину боярину шествуй. У него страсть много работы…
— Так, так. Ловок хотя язык-от, — покривился подьячий, — а от щипцов каленых не увильнет. Готовь язычок-от.
Он поднялся с лавки, прошелся из угла в угол и как бы невзначай бросил:
— А про Тешату слыхал?
— Про Те-ша-ту? — растерялся Никита. — Кажись, словно бы…
— То-то, — добродушно изрек подьячий. — За него бога моли.
— Да как же так?
Но подьячий не почел нужным посвящать Никиту в подробности и сказал:
— Поступили мы по Тешатину слову-совету: на волю отпускаем тебе… За Тешату бога моли да еще за Егорыча. Старик, упокойничек, перед евангельем клялся: невинен-де ты.
Разговор с Воробьем был гораздо короче.
— На волю хочешь? — спросил приказный, как только увели Выводкова.
— Да хоть сейчас. Я уважливый, не люблю перечить добрым людям.