Читать «Крылья холопа» онлайн - страница 97
Константин Георгиевич Шильдкрет
— Оселедцы? — уколол его Выводков. — А я и не знал, что на плеши оселедцы растут.
Но Воробья трудно было смутить. Он снял шапку, поплевал на руку и шлепнул ладонью по макушке.
— Не вырастет — слюною приклеим. На умной голове все будет держаться. А ты хоть свой заведешь, да все равно балдою помрешь.
И, цыркнув сквозь зубы, запел тоненьким голоском:
— Что, плохо ли? Там, браток, такие песни играют — заслушаешься! — И продолжал:
— Не могу, не могу, не могу! Брателки мои, не могу! — снова опустился он наземь. — Идем в Сечь, Христом-богом молю. Идем за счастьем, за радостью. Нет, ты постой, погоди, кум-куманек, немытый, немазаный! Я тебе еще песню сыграю. Ой, и разжалоблю! Плачь, загодя плачь.
И запел с подвыванием, проголосно:
К великому удивлению Выводкова, Воробей, вместо того чтобы произнести последний слог, непостижимым образом зычно захрапел.
А утром, едва проснувшись, он сразу же продолжил вчерашний разговор. Такая настойчивость заставила Никиту насторожиться. «Почему он так уговаривает идти в Запорожье? Нет ли тут какого подвоха? Соблазнит чего доброго, а потом сам же и выдаст. Недаром даже Егорыч — на что прост был душою, а и тот не верил ему».
— Хватит, надоело! — нахмурился Никита. — Тра-та-та, тра-та-та! В ушах звон пошел. — Он остановился и с издевкой спросил: — А коли там молочные реки, кисельные берега, какого лешего ты к нам вернулся?
— Хи-хи-хи-хи! — зашелся Воробей, — Прогнали казаки, обиделись на меня на безгрешного. А за что? Вот за что: «За кошем делай что хочешь, — как упреждал дид запорожец, — а в кошу нет пощады ворам».
— Попался, значит?
— Так, так, браток. Да, да, угадал.
— Жаль, жаль…
— Чего уж жалеть! Слава богу, живым хоть оставили.
— Вот то-то и жалко! По мне, Воробей, давно пора ворону заклевать тебя насмерть.
— Я тебе заклюю! Хо-хо-хо-хо! Нет, я так, не бойся, не буду бить, — отскакивая в сторону, чтобы спастись от поднятого Никитою для удара кулака, захохотал Воробей. — Экий, право, ты норовистый… Хочешь, расскажу, как было дело?
— Рассказывай.
Из его слов, часто прерываемых скоморошьими шутками и уморительным кривляньем, Никита узнал, что Воробей, весело живя у запорожцев, начал заметно худеть, задумываться о чем-то невеселом и почти не прикасался к горилке. По ночам, оставаясь с глазу на глаз со своим закадычным другом Харцызом, он плаксиво жаловался на свою «злую долю» и на «нечистую силу», которая соблазняет его утопиться в Днепре. По чужому добру стосковался.
Прошло еще несколько дней, и Воробей почувствовал, что больше не в силах бороться с искушением. Виною тому были добытые где-то одним из запорожцев червоные, с золотыми подковами чеботы. Жизнь без них показалась Воробью пустой и бесцельной.