Читать «Человек бегущий» онлайн - страница 178

Наверное, этот парень подражает втайне или явно каким-то известным ему зарубежным ведущим. Но на людях держится лихо и крепко, как ковбой в седле. Славный, однако, малый… Андрей Владимирович взглянул на самозабвенно хлопающую — дружно, весело, щедро! — Наденьку и подумал о том, что надо же, какая тут мощная, разветвленная у них организация: есть члены рок-клуба, есть кандидаты… Короче, сильно много желающих.

— Группа «Эмансипация», как вы, наверное, догадались, целиком дамская, — без остановки барабанил ведущий со сцены. — Ее мы, как истинные джентльмены, пропустим вперед!..

Зал взорвался криками, свистом и рукоплесканиями. Мальчик, что сидел впереди, ну тот, с серьгой, вообще вскочил вдруг и заорал срывающимся на хрип голосом:

— Ар-р-ар-а-а!..

— Чего это он? — обомлев, спросил Андрей Владимирович у Наденьки.

Та тоже хлопала, но на вопрос простака все же ответила, снисходительно пояснила:

— А тут так! Вы что, не знаете, что главная задача музыкантов — это завести слушателей?

Андрей Владимирович этого, конечно, не знал. Откуда? Странная, правда, задача. И что такое «завести»? Он было и это хотел спросить, но новая волна ора захлестнула зал. Наденька тоже, как все, вдруг вскочила и затопала ногами, закричала, будто на трибуне стадиона:

— А-а-а!..

Это появились на сцене, стало быть, девушки из «Эмансипации». Андрей Владимирович невольно привстал, чтобы получше разглядеть их, но кто-то бесцеремонно шлепнул его сзади по плечу и велел:

— Не высовывайся!

Он обернулся, но тот человек, что сидел сзади, — да и он ли это? — даже внимания на него не обратил.

— Ар-а-ар-а-а-а!.. — орал он вместе со всеми, бессмысленно глядя перед собой остекленевшими глазами со странными, узенькими, как точечки, зрачками.

Ладно, раз пришел сюда, так терпи! Андрей Владимирович повернулся к сцене. А размалеванные, в коротких черных штанишках на помочах, в безумного цвета маечках, пританцовывающие на месте девушки уже шарахнули по барабанам, по струнам своих рогатых гитар, уже кривлялись там, среди проводов, разбросанных, расползшихся черными змейками по полу, среди мигающих разноцветными лампочками не то пультов, не то тоже каких-то неведомых ему музыкальных инструментов. Через всю сцену у них протянута была веревка, а на ней висели грязные простыни с буро-коричневыми пятнами, женские лифчики гигантских, парашютных размеров, трусы и мятые комбинации с рваными кружевами. Наверное, в этом позорище был у них свой смысл, символика какая-то, но на сцену!.. Вывешивать на нее грязное белье?.. Андрей Владимирович не мог взять в толк: зачем? Или это недоступный ему верх цинизма и пошлого откровения, и они тут изощряются в этом, кто кого перещеголяет? Ну были, он читал, в начале века всякие глупости, типа — прочь стыд, когда совершенно голые люди выходили на улицу или лезли в трамвай, стараясь влепить побольнее, покрепче пощечину общественному вкусу. Но ведь заблуждались уже, пережили, разобрались, одолели. Зачем опять? Или это, как цунами, снова идет разрушительной волной, зарожденной, нет, не в океане, а за ним, и общество бессильно вспомнить и не повторять ошибки, грехи своей молодости? Его больная башка по-прежнему искала смысла, человеческого объяснения всему этому, творящемуся сейчас на сцене, а смысла тут, кажется, и не было, вернее, смысл был в бессмыслице. И все не как у людей… Видно, это принцип такой — можно и нужно то, чего нельзя, никакой нормы, все наоборот. Вот, значит, как обставлена, какими символами обложена их новая музыка? А они еще рассуждают о каких-то протестах, ретивые газеты подхватывают ложь, в которой заточили тут сами себя эти девочки и мальчики с разрисованными лицами и в неряшливо спущенных чулках, эти орущие зрители или слушатели, которые и рады обманываться. Им кажется, что этим они протестуют? Но против чего? Ведь протест во лжи чем-то похож на детскую новогоднюю хлопушку, от которой мало проку, зато много мусора и шума.