Читать «Полковник» онлайн - страница 342

Наверное, — отвечает, потомив себя на задержке дыхания, — наверное, то, что никак не могу я понять чего-то, а без этого понимания так тосклив, так невозможен мой последний шаг. — Ему кажется, что опустись он еще чуть глубже, и все поймется само собой. Но, напрягаясь, попадал уже в такой застой мысли, что чувствовал лишь собственную височную кость по линии переносицы — висок. И вокруг этой линии курится что-то вроде витания, дымок перегоревшей мысли. Потом сквозь спазм протискивается к нему: «За бога, царя и отечество! Ура!» Нет-нет, разумеется, цементировало их братство: «За Родину! За Сталина!» — но ведь это же одно и то же, просто с небольшой поправкой на время. — Много, говорите, во всем этом «белых пятен». Согласен. Но вот только зачем все их обязательно в «черные-то» превращать? — А в глазах чернеет, полковник втягивает голову, мигает, платком протирает глаза — озирает свое малогабаритное отечество. Предметы в полумраке бестелесны, лишь аквариум один, поймав заоконный свет, объемен, светится, живет. Проплывают меж растений сновиденчески разноцветные рыбки, через них и над ними висит светящийся огнями заоконный сквер, реклама. И все это не мешает рыбьему миру, ибо и сквер и реклама — все перевернуто, сфероидально растянуто. Аквариум, стоящий на этажерке, его хрустально сверкающая темнота и глубина сейчас словно шар, плывущий в сумраке малогабаритного полковничьего отечества. Притягивает взор надолго. Легко проникающие один в другой миры помогают полковнику, и он простирает свой взор через окна, стены в даль далекую, с легкостью оставляет изъеденную болезнями оболочку, охватывает, облетает в считанные минуты север, юг, восток и запад. Туркестан, Заполярье, Монголию, Испанию и многие другие страны, где побывал он за долгую жизнь. И, потолкавшись в крайностях рас и наречий, температур и душевных задач, слышит теперь он многомиллионный прочный гул мыслей и чаяний… Да все какие-то мелочные мысли на ум идут, все какие-то копеечные чаяния: о дачах, квартальных премиях, очередях на новые машины, о мафии, СПИДе, кооперации-спекуляции и прочее, прочее — что как червь разъедает мир какой-то всеобщей акселерацией плоти, обещающей уже в ближайшее время обернуться роковой бесполостью-беспомощностью. И вдруг, некстати: — А травы-то, травы-то нынче какие! Крапива в рост человека, лопух как ребячий шалаш. Под такой акселерацией плоти как тут выдержит душа!.. И как тут Раю остановить… чтоб во всем этом не заблудилась…» Ох, бедная, заблудится! Все «белые» пятна в «черные» превращаются. Да это бы еще не так и страшно. Горько? Да. Унизительно? Да. Но не страшно. Страшно другое — почему же так радуются при этом люди, так ратующие за изменение цвета наших исторических пятен?! Им не горько, не унизительно, как сейчас полковнику, — им радостно! Вот ведь что невероятно. Голова вместить такого не может, раскалывается. А потом осеняет: да ведь им истина и не нужна, им нужна темная, а лучше черная водичка, чтобы спокойно обстряпывать свои делишки. Он звонит брату тогда, кому же еще-то: