Читать «Полковник» онлайн - страница 268

Тут недавно пили как-то чай они у Нины Андреевны, а по телевизору показывали документальные кадры — охоту одних банд, занимающихся в Гималаях где-то контрабандой опиума, за другими конкурирующими бандами. И вот одна из банд перехватила двух крестьян из другой банды и, допросив их, ведет к яме, чтобы забить палками и зарыть в этой яме. Яма уже готова, как ровным голосом сообщил диктор, уже подходят спокойно с палками те, которым предстоит забить несчастных. И все знают, как забивать сейчас будут, как зароют потом… Но вот крупным планом показали лица этих двух, и полковника охватило странное чувство, которого, сколь ни вспоминал он, не знал до этого. Хотя ведь и война за плечами, и смертей повидал, и сам убивал, и его убивали, а вот все равно поразился, когда показали их крупным планом. Лица были уже мертвыми! В чем тут дело, он не смог бы сказать — что-то серое было, а можно ли по телевизору серое передать? Что-то неподвижное? Нет, не совсем, скорее, что-то отваливающееся, быстро отходящее уже от этих приговоренных лиц. И это еще не совсем точно, но уже ближе: лица те были еще прежней формы, прежних размеров, как и при жизни, но как бы уже задернутые смертельной тоской, простившиеся навсегда еще и не с жизнью, но с самой идеей жизни, с надеждою, плоть уже быстро остывает, сереет, мертвеет. Как и рыба, лишенная воды, уже не рыба, так и здесь — плоть, лишенная какого-то невидимого океана, уже не плоть, а… а что-то ужасное… казалось, еще немного, и не понадобятся и палки, само все в них затихнет… Вот ведь что странно, когда нет этой игры в как будто!!

А полковник сейчас словно пробил потолок над головою, он теперь одновременно и в нелепом, и в грустном положении. Жизнь этих читающих, беззаботно ведущих разговоры в электричке, — все это словно бы полковником сейчас оставлено в комнате одной, и тело полковника словно бы еще в той комнате, вместе со всеми. Ну а головою, потолок пробив, словно бы он уже и на чердаке… ветерок гуляет, голуби воркуют у слухового окна… И вот ведь сколько стремился он сюда, сколько сил затратил, но бог уж с этим… плохо, что вместо комнаты — чердак всего-то. Жить, конечно, можно — много ль старику теперь надо… Хотя, понятно, не очень уютно на чердаке, потише, конечно… сквознячки ощущаются, но ведь все это не то! Не стала ведь смерть понятнее, осмысленнее никак не стала… просто вместо потолка крыша теперь над полковником… И тянет теперь его еще выше, выше… за крышу… хотя и за нею нет ничего, он-то знает, там синий лишь цвет… а полковник все тянется, тянется, прямо-таки на цыпочки встает. И надо теперь ему, чтобы выше головы и выше крыши еще что-то существовало… пусть синий цвет, пусть всего лишь это будет определять страстное полковничье желание, лишь бы существовало это — как будто.

Ничего, разумеется, там не существует, синий цвет это просто обман зрения, как утверждают физики. Обман, но глаза ведь действительно видят синее. Да, глаза — единственная наша связь с великим океаном, из которого мы вышли. Надо, ой как надо, чтобы это как будто всегда стояло над нами, пусть обман глаз, чувств или еще чего-то, но только надо. Чтоб было что-то выше нас, чище нас, красивее, было бы, обязательно было! Пусть как будто всего лишь, пусть, пусть. Это не страшно, это пусть, это, заигравшись, можно потихоньку и в сторонку сдвинуть, оно ж — это как будто — такое маленькое, такое незначительное — его ж легко в стороночку подвинуть, легко о нем забыть, оно что есть, что нет его. Такой уж пустячок, что сама Жадность, сама Скупость и та не откажет в таком пустячке-утешении: создать мир — как будто; озолотить, полюбить, обессмертить кого-то. Ведь это же все не по-настоящему, а как будто — это ж такой пустяк, ну пожалуйста…