Читать «Покой» онлайн - страница 162

Иногда они ужинали в Канлыдже, иногда в трактире в Истинийе, а иногда брали что-то по мелочи с собой в лодку. Временами, по настоянию Тевфик-бея, они даже пили в лодке спиртное, как бывало на старинных вечеринках в честь полнолуния.

Когда Нуран уставала от рыбалки, она принималась напевать вместе с дядей песенку, которую он бормотал себе под нос, или какую-нибудь известную песню, и, увидев, что племянница ему подпевает, Тевфик-бей начинал петь громче, а ловля луфаря превращалась в музыкальное развлечение.

Все лодочники были друзьями старика. Они были пожилыми и помнили Нуран с детства. А молодая женщина и так со всеми дружила. Те, кто узнал от Мехмета, что они скоро поженятся, даже начали подыскивать для них в округе свободное ялы. Мюмтаз радовался этим планам, надеясь, что, возможно, они ускорят дело женитьбы, собирал адреса, чтобы поехать посмотреть какие-то виллы, когда осенью съедут арендаторы, и, чтобы мечты Нуран о меблированном домике с садом в Эмиргяне не были напрасными, говорил себе: «Хватит, пора остановиться. Я больше не могу сидеть целыми днями и думать обо всем этом».

— Нуран-ханым не станет отказываться от моря… Ведь ее отец очень любил море…

Шестидесятилетний лодочник, произнесший это, предлагал: «Вы хоть одну виллу выберите и поживите в ней… Увидите, как я буду вас кормить». Будь оно в его силах, этот человек весь Босфор преподнес бы к свадьбе племянницы Тевфик-бея.

Нуран и Мюмтаз обожали внимание со стороны этого простого человека. Иногда по вечерам он приходил к ним в лодку и принимался рассказывать истории о прежнем мире. В его рассказах чувствовался опыт прожитых лет.

Он многое получил, много повидал, много повеселился; много страдал в жизни. Но так как единственным, что он хорошо знал и любил, было море, то он считал себя несчастным всегда, когда находился вдали от него. Лодочник говорил: «Если я умру в здравом уме и ясной памяти, то пусть моей могилой станет море». И правда: стоило ему узнать от врачей, что после болезни, которую он перенес зимой, он не сможет больше выходить в море, однажды утром он втайне от всех спустился к берегу, сел в лодку и, привязав к ногам камень, бросился в воду. Мюмтаз, услышав об этой смерти, расстроился так, будто потерял близкого человека; но он также был рад, что старик не умер от чего-то простого и заурядного, не такого возвышенного, как его привязанность. В этой странной любви к морю Мюмтаз видел нечто схожее с его собственным характером и судьбой. Старик часто говорил: «Я привык к бедности, но к старости не привык». Его ровное, спокойное отношение к жизни сохранилось с тех пор, когда на четверть серебряного меджидийе можно было что-нибудь купить, а чаевые иногда бывали в целую меджидийе или даже в одну золотую лиру. Когда он рассказывал о радостях жизни в прибрежной вилле у Румелийской крепости, о вечеринках в лунную ночь на берегу Золотого Рога, о модных обществах Бебека, то Мюмтазу с Нуран казалось, что они тоже как будто живут в тех самых днях.