Читать «Миф как миф (о книге Ирины Ермаковой)» онлайн
Ирина Васильевна Василькова
Ирина Василькова
МИФ КАК МИФ
(о книге Ирины Ермаковой)
Ирина Ермакова владеет весьма элитарным искусством выстраивать из стихов целое: чтобы оценить всю его полноту и глубину, книгу стихов следует пережить, перечитать медленно, внимательно и не один раз. Кто у нас сейчас так читает — не знаю. Во всяком случае, в последнее время мне не попадалось ни одной критической статьи, ни одной рецензии, где затрагивался бы вопрос не только о структуре книги в целом, но и о вытекающей из неё поэтической идее. А ведь составление книги — искусство объёмное, подобное архитектуре, поэтому говорить только о поэтике, языке автора, влияниях и шлейфах — значит не видеть всего здания, а обсуждать особенности кирпичей или, в крайнем случае, достоинства отдельных арок и контрфорсов.
В этом смысле Ирина Ермакова — поэт в какой-то мере непрочитанный. Тому доказательством, например, служит реакция на её предыдущую книгу «Алой тушью по чёрному шёлку». По-своему прекрасная рецензия Елены Погорелой абсолютно точно говорит о прививке к русскому языку элементов японской культуры, о сапфических мотивах, культурном сквозняке, возвращении к условности, но совершенно не касается того, что в стихотворном пространстве создается новая целостность — книга построена как эротический роман с двумя героями, со своей завязкой, кульминацией и развязкой, с развёрнутым во времени трагическим сюжетом. Не увидела никакого сюжета и другой рецензент — Мария Галина. С её точки зрения это всего лишь «мягкая насмешка, обращенная к общекультурному представлению о „японском“», а то и вовсе «прелестная „валентинка“».
Об особенностях поэтики Ирины Ермаковой и высочайшем уровне версификации уже неоднократно писали, как писали и об её постоянных отсылках к античности, естественно вплетающихся в живую ткань речи — но всё это только «кирпичики». У книги стихов другой масштаб: автор возводит конструкцию, которой предназначено быть моделью мира. При этом нельзя забывать, что Ермакова — поэт весьма герметичный, избегающий прямых высказываний, моралей, объяснений. О стихах подобного рода очень точно выразился Леонид Костюков: «…есть специфическое содержание поэтического высказывания — нечто невербальное: настроение, ощущение, возможно — мелодия, возможно — зыбкий образ или контур». Такие стихи сложны для понимания, в них нет кончика нитки, потянув за который, мы размотаем весь клубок, но зато присутствуют слова-маркеры, позволяющие догадаться, в какую сторону на этот раз происходит работа души. Трудность интерпретатора в том, что большинство стихотворений Ермаковой невозможно «рассказать» на обычном языке, а те ассоциативные связи, которые включаются при чтении, у разных читателей оказываются разными.
«Седьмая» построена на магии числа семь. Она у автора седьмая по счету, в ней семь глав (не правда ли, не самое рядовое дело — «главы» в поэтической книге?), в каждой главе по семь стихотворений (кроме последней, но об этом позже). Что это — игры с фольклором, где семь — сказочное, счастливое число? Или с физикой — семь цветов спектра? Ответа, естественно, нет. Каждую «семёрку» завершает набранное курсивом стихотворение, имеющее сложную функцию — это квинтэссенция сказанного, комментарий, подсказка и мостик к следующей главе. Их шесть. Вся непростая конструкция оконтурена «рамкой» из вступления и послесловия (почти как сказочный зачин и концовка), к сюжету прямого отношения вроде бы не имеющих.
