Читать «Будь Жегорт» онлайн - страница 31

Мне это показалось очень интересным, и дома я сразу побежала к Каченке, но она как раз стояла на коленях в комнате и делала упражнения с колесиком. С нее уже текло, она все время ездила туда-сюда и совсем не слушала, что я говорю. Она опять на диете, которая называется яичная, потому что нужно есть одни только яйца вкрутую и больше ничего другого.

Хорошо ей готовить в воскресенье на обед эти легкие, раз ей не нужно их есть. Я бы тоже с удовольствием ела на обед яйца вкрутую, но мне нельзя, хотя мне и нужно похудеть, а Каченка и так худая и, по-моему, спокойно могла бы есть одни торты.

Пепа бы точно послушал про рыб, но он как раз был в театре, и тогда я пошла рассказать об этом хотя бы Пепичеку. Он вылупил глаза, а потом сказал только: «Лыб я не люблю, я люблю больфе фницель».

Ну а на следующий день было то воскресенье с легкими. Шницель был, только когда к нам в гости приехала пражская бабушка Даша с тетей Мартой Краусовой.

Это было большое событие, но не потому, что в Ничин редко кто ездит, а потому, что коммунисты отпустили тетю Марту в Америку. В Америку ведь всегда не пускают. Тетя Марта двадцать лет каждый год отправляла это свое заявление и уже даже не думала, что ей правда это когда-нибудь разрешат.

Она уже старая, гораздо старше бабушки Даши, у нее белые волосы и она вся морщинистая. Но она поедет. Сказала, что прямо через неделю, пока они не передумали. Она поедет и уже никогда не вернется. Мне очень жаль, потому что тетя Марта моя очень хорошая пражская подруга, может даже лучшая, потому что с Терезой мы уже как-то особенно не переписываемся. Тереза уже, наверное, обо мне забыла, поскольку в Праге есть вещи поинтереснее меня.

Тетя Марта мне так хорошо рассказывала про дядю Крауса, про войну и про до войны, про один дом, который называется Манес, как тот знаменитый чешский художник, и еще про многое, о чем мне никто никогда не рассказывал. Она все время носила рыжий парик, который называется тициан, и пахла сигаретами. Я вообще не знала, что она такая старая, и совсем не думала, что она от меня уедет. Но от нее самой уже давно все уехали.

Каченка приготовила шницели с картофельным пюре, Пепа купил пиво и вино и все время говорил тете: «Да, Марта, выпей хорошенько, последний чешский ужин и финита!» И обязательно ударял рукой по столу. Говорил это снова и снова, и Каченка сердилась на него, зачем он мучает тетю. А тетя не сердилась. Она улыбалась и каждый раз говорила: «Что ж, дети мои, ведь так и есть».

Под конец Пепа уже говорил только «финита», а мне нужно было идти спать. Засыпая, я слышала, как все поют такую песню: «В том краю за морем пива, запретили там работать…» Пепа ее очень любит.

Утром, когда все еще спали и только я читала, а Пепичек играл в кроватке в мамонта, раздался сначала длинный звонок, а потом ужасный стук в дверь. Я уже хотела идти открывать, но наконец вышел Пепа, совсем помятый, и пошел посмотреть, кто там.

В коридоре стоял муж Андреи Кроуповой, Роберт Чушек, еще более помятый, чем Пепа, и кричал: