Читать «Грозные чары. Полеты над землей (сборник)» онлайн - страница 355

– Да, понимаю. Этот молодой человек, он широко?

Вопрос поставил меня в тупик.

– Как это «широко»?

Мой ошарашенный вид подсказал ему, что требуются какие-то уточнения.

– Широкий. – Он махнул рукой в сторону верхнего участка дороги. – Я что-то сказать неправильно, да? По-немецки это weit. Он есть широко отсюда? А-а, надо было сказать «далеко»?

– Не очень далеко… за туннелем, первым туннелем.

Черт его знает, как жестами обозначить туннель?

Я старалась изо всех сил, и каким-то образом он понял. А может быть, просто счел полученные объяснения достаточными, чтобы начать действовать.

– Ладно, вы потом показать нам. А сейчас мы авто убирать.

Этим троим богатырям понадобилось не много времени, чтобы сдвинуть «мерседес» с рельсов. Я даже не пыталась предлагать им свою помощь, а просто присела на сложенные в штабель шпалы и отсутствующим взглядом наблюдала, как они раскачивали и толкали несчастную машину Льюиса, пока наконец она не съехала с рельсов, освободив путь для поезда. Затем они совместными усилиями, словно я была каким-то багажным тюком или посылкой, погрузили меня в кабину паровоза, после чего «гремучая коптилка», извергнув поистине непомерное количество дыма и протестующе заскрежетав, возобновила свое медленное восхождение.

Наверное, каждый из нас в детские годы прошел через такую стадию, когда до смерти хочется водить паровоз или хотя бы прокатиться в нем. Сейчас, когда детская мечта, можно сказать, получила реальное воплощение, я почти наслаждалась поездкой, и к тому же именно этот паровоз показался мне самым интересным из всех, которые я когда-либо видела: ведь он являл собою настоящий реликт девятнадцатого века и хранил забытое очарование игрушечных поездов детства. Его чрезмерный наклон, который выглядел таким нелепым на горизонтальной поверхности, служил определенной цели: когда паровоз поднимался по склону, пол в кабине сохранял горизонтальное положение. Маленькая, приземистая цистерна для воды, огромная дымовая труба в форме воронки, множество разных трубок и приспособлений непонятного назначения – все это сооружение, выкрашенное в черный цвет и с красными колесами, производило дьявольски много шума, сильно пахло и выглядело совершенно восхитительно. Если бы паровоз был создан в эпоху барокко – он наверняка был бы именно таким.

Вскоре лес остался позади. Перед нами в лучах утреннего солнца тянулась железнодорожная колея, словно след когтистой лапы, процарапавшей на белом известняке три глубокие борозды. Мы следовали по изгибу открытого склона, усыпанного кустиками горечавки. Затем дорога втянулась в скальную выемку. Отвесные стены из шероховатого камня теснили нас с обеих сторон, вздымаясь над крышей вагончика; скалы подступали так близко, что я отклонилась внутрь кабины, но предварительно успела разглядеть – не далее чем в ста ярдах впереди – черное отверстие первого туннеля.