Читать «Грозные чары. Полеты над землей (сборник)» онлайн - страница 354

Последовал еще один свисток, залп сердитых выкриков – и с ужасающим визгом тормозов окутанная собственным дымом «коптилка» замерла почти в семи ярдах позади «мерседеса».

Оба железнодорожника выскочили из кабины и двинулись ко мне. Третий – оказывается, здесь присутствовал еще и охранник – высунулся из вагончика. Помощник машиниста по-прежнему держал в руке пивную бутылку, но на этот раз она выглядела как смертоносное оружие, которое, судя по его лицу, он был совсем не против применить. Они оба одновременно разразились обличительной речью на неистовом немецком, и я успела подумать, что нет лучшего языка, чтобы выразить яростное возмущение. Будь даже немецкий моим родным языком, я еще как минимум полминуты все равно не сумела бы вставить ни слова. Я лишь стояла, совершенно беспомощная перед этим ураганом, выставив перед собой руки, словно бы для защиты от удара бутылкой.

Наконец наступила пауза в канонаде вопросов, среди которых не прозвучало ни одного понятного мне слова, хотя общий смысл был предельно ясен.

Я заговорила без всякой надежды на успех:

– Извините. Извините, но мне пришлось это сделать. Там на путях – мальчик, на путях впереди, выше по склону, мальчик, молодой человек… Юноша… Junge на Eisenbahn! Я была вынуждена остановить вас! Он ранен… Пожалуйста, простите меня!

Человек с бутылкой повернулся к стоящему рядом с ним машинисту. Это был внушительных размеров мужчина, одетый в темно-серую форменную рубашку, поношенные серые брюки и мятую фуражку.

– Was meint sie?

В ответ машинист произнес несколько отрывистых фраз, после чего обратился ко мне на ужасающем подобии английского. Впрочем, несмотря на его чудовищное произношение, в этот момент даже Шекспир в исполнении Гилгуда не прозвучал бы приятнее для моего слуха.

– Ты есть что, сумасшедший? Здесь на путях нет никакой юноша. На путях есть авто. И почему? Я спрашиваю – почему?

– Ой, вы говорите по-английски! Слава богу! Послушайте, mein Herr, не сердитесь, я сожалею, что мне пришлось так поступить, но я должна была остановить поезд…

– Да-да, вы уже остановить поезд, но это – опасность. Это есть то, что я должен рассказать в полиция. Мой брат, он полицейский, он будет об этом вас говорить. За это вы должны платить. Герр директор…

– Да… да… я понимаю. Конечно, я заплачу. Но послушайте, пожалуйста, послушайте. Это важно. Мне нужна помощь.

Неожиданно для меня он понял. Его первая вспышка возмущения отчасти выдохлась, и это позволило ему увидеть то, что со всей очевидностью было написано на моей физиономии: не только вздувшиеся синяки, но и напряжение минувшей ночи и страх за Тимоти. Внезапно я обнаружила, что передо мной стоит не злобный громила, а просто рослый здоровяк с добрыми голубыми глазами. Окинув меня внимательным взглядом, он спросил:

– Там плохо дело, да? Что плохо? Почему вы останавливать мой поезд? Объяснить.

– Там один юноша, мой друг, он упал на рельсы, вот там, наверху. У него повреждена нога. – Я попыталась в меру своих возможностей подкрепить объяснение понятными для него жестами. – Он на рельсах. Не может двигаться. Я испугалась. Я торопилась остановить вас. Вы понимаете? Понимаете меня?