Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 91

И все рядышком, плечем к плечу, как муж и жена.

— Не холодно тебе, Домна Никаноровна?

— Ничего.

— Туфельки, кажись, промокли?

— Немножко есть.

Подняла одну ножку, другую. Забилось сердце Мартына Петровича: ох, изводит баба!

Встретился колодец — и туда заглянули.

— Осторожно, Домнушка, голова закружится.

Несмело взял ее за руку куродоевский исполкомщик, а сам тяжело глазами впился в ее глаза.

«Решай, Мартын! Сумеешь захватить счастье — молодец, не сумеешь — головой в колодец»…

Не сопротивлялась Домна, только потихоньку отстраняла сильные Мартыновы руки и увертывалась от колючей бороды:

— Не надо, Мартын Петрович, увидят… Не надо…

— Пускай!..

— Смотри! Нельзя вашему брату с буржуйкой якшаться!

— Э-эх, Домнушка! Не знаешь ты!..

Засмеялась, ничего не ответила. А когда прошли шагов пятнадцать, с обидчивым выражением молвила:

— Уж очень стеснили мужички. Лучшую землю отобрали…

Молчание.

— Коровенку некуда выпустить, Мартын Петрович…

— Да, кажись… того…

— Вон тот вихорек, возле поля? Вон, видишь?

— Вижу.

— До-зарезу он нужен, Мартын Петрович! Так стеснили…

В упор жгут серые, теперь не игривые, а жесткие глаза. Некуда податься Мартыну Петровичу.

— Вихорек… Гм-м… Да…

— Ну, да, вихорек!

— Можно… Отчего нельзя?

В доме постояльцы готовились спать. На дворе около лошадей хлопотали заезжие мужики. Вместе с Мартыном Домна осмотрела его чалую кобылу, поломанную телегу, покачала головой.

— Куда нынешнему начальству до прежнего!

В первый раз в жизни неловко Мартыну Петровичу за худую облезлую клячу, за разбитую тележенку. Бывало не так. Едешь куда угодно со спокойным сердцем и чистою совестью: своими трудами нажитое добро, ни одной советской копеечки не прилипло рукам.

Пришла знакомая босоногая девчонка, зажгла лампу.

— Лушка, ты в сенях нонче ложись. Постели гостю вот здесь, у окна.

— Вы не беспокойтесь, Домна Никаноровна… Я в людской с мужиками, соответственно.

— Ну, что вы! Грязища, духота…

Лушка живо принесла перину, пару подушек, одеяло.

— К обедни тебя разбудить, тетенька?

— Не надо… Я сама проснусь.

— Ну, я побегу!

Топая босыми ногами, Лушка скрылась за дверью.

— Пятнадцатый год девчонке, а уж с ребятами гуляет.

— Н-да… Я не стесню вас, Домнушка… Домна…

— Спите! Христос с вами!

Захлопнулась дверь спальни. Чуть слышно шуршанье платья, и слегка возилось что-то на полу.

«Богу молится на коленках»…

Старался Мартын Петрович забыться, ни о чем не думать.

«Крышка! Довольно! Увлекся немного, пора и за ум взяться. Подумаешь за какое добро ухватился»…

Нарочно хочет Мартын Петрович загородиться стеной прошлого и вырывает из этого прошлого клочки воспоминаний. Завод близ Питера. Годы нужды, годы лишений. Жена, умершая через пять лет после женитьбы. Сынишка Демочка, и он тоже работал в мастерской. А дальше — забастовки, волнения, аресты. Два года ссылки в Якутскую область. Первая революция, вторая. Дему проводил на фронт. В голодные дни поездки с продотрядом в хлебную Сибирь. Наконец, из центра перебросили сюда, в глухой городишко лесного захолустья… Работал, не покладая рук. Устал, издергался, и вот как будто не то отдых впереди, не то, страшно сказать… измена, отступление!..