Читать «Голос из хора: Стихи, поэмы» онлайн - страница 36

Поведаем историю, Происшедшую в наших снах, А может, и еще где... — Не по телевизору же мы это видели! — Рассудительно говорит леди Бадминтон. Она, конечно, права, как все дети.

2. Егор. Сон первый

При этом он рассказывал свои сны и толковал их по Фрейду, Мерлину и по девице Ленорман.

А. Стругацкий, Б. Стругацкий

Во тьме ночной плывет Луна, На алый Марс глядит она, Ему и противостоит В созвездье Рыб, в созвездье Рыб. И белый лик и алый глаз За сонмом сосен ищут лаз, И Марс, багрян и одноок, Не спустит взора с белых щек. Сегодня, накануне нон, сегодня, на краю календ, Меня томил смутнейший сон под одеялом до колен; Под холодильничий шумок, под комариный мини-вой, Под электричечный би-боп я провалился, сам не свой, В какой-то зал, амфитеатр, еще пустой, где двое те Сквозь монолог в тени тирад прогуливались в пустоте. 1-й В сущности, он мог и не возвращаться. Влачился бы, как там все влачатся. Семь бед — один ответ. Его туда отправили не добровольно? 2-й Да нет, Он мечтал пожить, как в древние времена. Наша, как он говорил, дистиллированность ему вредна. Или: стерилизованность ему скучна? Не помню. 1-й Что же его так потянуло сюда? 2-й Трудно сказать; может, ревизор наседал; А может, алхимия этого самого века номер двадцать Перестала, естественно, ему удаваться. Или начала приедаться. Потянула, как ты говоришь, наука; он до нее                                                       сам не свой; Вот и принесся опять в сороковой. 1-й И теперь нам доисторические байки поет Про «запретный плод»? 2-й Нечто в этом духе; с ответами на Вопросы у него неважно; а эта сторона, Лирика, так сказать, — блеск! Запретен, говорит он, запретен плод,                                      и проклят, кто его ест! А потому, говорит он, запретен, что зелен и не созрел, И вековая оскомина у нас, ибо один из нас — ел. Ждать, говорит, видите ли, нам было лень, Когда созреет этот плод, — век — эпоху — день, — И мы хватанули его из листвы, и рук не ожгло, Не разверзалась твердь, ничего не произошло; Зубами впились — кислятина! вырви-глаз! И вековая оскомина не отпускает нас! С древа познания, он говорит, мы оттяпали свой «кандиль», То-то он стоил нам крови и слез, огрызок, брошенный в быль! С чудо-антоновки — ну и огонь! — антонову вровень, да, В нашей крови полыхнул на века, на эпохи, на дни и года. Да, говорит, отведал и я, вам этого не понять... Может, не мне о том жалеть, но и не вам пенять... Плату за будущее, говорит, кто вынес, а кто и внес, Да только ценнику грош цена и денежка на износ... 1-й А для чего он явился? зачем? может, за этой ценой? Ты говорил с ним? 2-й Я с ним говорил, он не стал говорить со мной. Я сказал ему: «Доктор Ф.! Времени мера темна; Или там вы тот, или этот тут, но двумя быть — ваша вина». Я говорил ему: «Не вернуть будущего! Вековые рвы!» Я сказал: «Это был ваш путь, но обратный проделали вы». Я сказал ему: «Доктор Ф.! Вы были — один из тех, Но теперь вы один из нас, как на грех,                                         не судите и нас за гнев! Ну, разумеется, вы прошли сквозь слякоть прошлого — но Вы в светлое будущее принесли грязь,                                  которой тут быть не должно». 1-й Ты от него научился вещать и возвышать слова И в стиле двадцатого верещать, дабы красотами возмещать Недопонятое... Что там должно было возмещаться, Я не узнал; стало смещаться Все помещение, перетекать, Стены распахивать, двери смыкать. Я и проснулся.