Читать «Пришелец из Нарбонны» онлайн - страница 35

Воцарилась тишина.

В открытые двери трапезной влетел большой черно-красный мотылек. Он бесшумно летал, кружась над пламенем свечи.

Дон Энрике, отгоняя его, ненароком коснулся подсвечника.

Никто не сказал ни слова. Не важно было, что произошло это в субботу, в субботний пост. Мотылек продолжал кружиться, пока в огне не затрещали его крылышки. Он упал, начал трепыхаться, но взлететь уже не мог и наконец затих. Эли вспомнил, как, будучи ребенком, обжегся, дотронувшись до печной решетки. Этой боли он долго не мог забыть. Мотылек остался на столе, и никто его не сбросил.

Все еще царило молчание.

Палермский раввин Шемюэль Провенцало откашлялся, вытер платком пожелтевшие от старости усы и бородку и тихо запел, затем прервал пение и вздохнул.

Он что-то говорил, шевеля губами, и постепенно стали слышны слова:

Боже, Царь наш! Ты тот же; Даруй спасение Иакову. С Тобой избодали рогами врагов наших; Во имя Твое попрали ногами восстающих на нас. Ибо не на лук мой уповаю, И не меч мой спасет меня.

Раввин из Палермо прикрыл глаза и дальше тянул мелодию без слов. К нему присоединился Даниил, старший сын раввина дона Бальтазара:

Ты отринул нас, Ты посрамил нас, Ты отдал нас, как овец, на съедение И рассеял нас между народами.

— «Без выгоды ты продал народ наш», — подхватило несколько голосов.

Отдал нас на поношение соседям нашим И покрыл нас тенью смертною, Душа наша унижена до страха, Утроба наша прилипла к земле.

— «… Восстань на помощь», — запела донья Клара.

— «Избавь нас ради Милости Твоей», — включились женские голоса.

Наступила тишина. Ее прервал раввин дон Бальтазар великим плачем:

Как одиноко в городе, Некогда многолюдном! Он стал как вдова; Великий между народами, Князь над областями Сделался данником. Горько плачет он ночью, И слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя Из всех любивших его; Все друзья его изменили ему, Сделались врагами ему.

Все вполголоса читали скорбную элегию Иеремии, словно молитву. Женщины тихо плакали.

Раввин дон Бальтазар поднял руку:

— «… Обнови наши дни, как древле», — запел он более страстную песнь.

Неужели Ты совсем отверг нас. Прогневался на нас безмерно?

Раввин замолчал и спрятал руки в отороченные мехом рукава. Он слегка раскачивался, словно старался утишить страдание. А когда лицо его прояснилось, он поднял тяжелые веки, взглянул на Хаиме, опиравшегося о плечо своего старшего брата Даниила, и застонал:

— Господи, возьми мою душу грешную!