Читать «Пришелец из Нарбонны» онлайн - страница 31

— Мне так рассказывали, — поспешил оправдаться Эли.

Иаков Исссрлейн бросил на него гневный взгляд и стал протискиваться вперед, где молились знатные люди альджамы.

Раввин из Палермо пел дрожащим старческим голосом:

…и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал, И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих…

— Ваша милость, — услышал Эли чей-то шепот. Это был торговец оружием. Он улыбался.

— Вы меня узнали? — спросил Эли.

— Как я могу не узнать вашу милость? Хоть и одеты вы по-другому.

— Я к вам скоро загляну. Помните о своем обещании?

— Помню. И не премину исполнить. Не знаю только, будет ли в этом нужда.

— Одному Богу ведомо. Однако все зависит от людей, не так ли?

— Если хотите поговорить, ступайте на улицу, — раздался за их спиной сердитый голос.

Молитвы текли одна за другой неторопливой чередой. Многих Эли не знал. Это были псалмы и стихи неизвестных поэтов. Возможно, их сочинил сам палермский раввин.

Внезапно раввин Шемюэль Провенцало повернул лицо к молящимся, как в большие праздники капланы поворачивают лицо свое для благословения народа, и тонким прерывистым голосом воззвал к Господу:

Стою, пред Тобою склоняясь, Как в Судный день, в Йом-Кипур, Боже, что спас нас из рук Едома, Боже, что спас нас из рук фараона, Боже, что спас нас из рук Амана-злодея, Боже, что спас нас из рук Антиоха Епифана, Боже, спаси нас из рук инквизитора.

— «Из рук инквизитора», — повторила синагога вместе с хором мальчиков. Раввин из Палермо начал новую мелодию:

Сердце мое живет на востоке, а я обитаю на западе, На самом краю. Как могут яства ласкать мое небо, Как могут лакомства меня привлекать, Когда Сион в плену у Едома, А я в плену у мавра? Сион, почему ты не спросишь, как здоровье сынов твоих В неволе? Избранная овца овчарен Твоих жаждет вернуться. Запад, восток, север и юг Шлют Тебе слова любви. Издалека, из недалека, со всех дорог Слова роняют слезы — росу Гермиона, Рассыпают вздохи по холмам Твоим, Когда я оплакиваю Твою пораженье, Я — как шакал, Но когда мне снится конец Твоего плена, Я — как лира Твоей песни.*

Раввин замолчал. По его глубоким морщинам струились слезы. Он закрыл их рукавом черного халата.

Синагога наполнилась громкими возгласами:

— Да прибудет здравия палермскому раввину Шемюэлю Провенцало!

— Да прибудет здравия дону Бальтазару Диасу де Тудела!

— Да прибегут ко Трону и вступятся за нас все святые!

Секретарь Йекутьель, словно регент, дал знак рукой, и мальчики на ступенях, ведущих к Ковчегу Завета, запели Псалом радости:

Пойте Господу песнь новую, Хвала Ему в собрании святых.