Читать «Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6»» онлайн - страница 208

Не надо быть специалистом по психологии и авиационной медицине, чтобы обнаружить в поведении Мячкова и Гудованцева признаки изменений, которые могли быть вызваны утомлением.

Частые перемены курса, неспособность уверенно определить, что за освещённый пункт находится внизу («кажется, Кандалакша»), – штурман должен был осознавать потерю ориентировки, но не доложил об этом командиру, ни с кем не поделился, не позвал на помощь опытного коллегу.

Командир корабля, кажется, слишком сосредоточился на перебирании и сортировке имущества – задаче важной, но не главной, зато, как можно предполагать, в последние полтора-два часа недостаточно интересовался ходом полёта: курс определял по своему усмотрению Мячков, отдавая команды напрямую штурвальному, Почекин случайно обнаруживал, что дирижабль летит опасно низко. Но ведь управлять параметрами полёта – прерогатива и обязанность командира.

Не способствовали нормальной работе экипажа произвольные перестановки его членов вразрез с расписанием вахт, лишение их отдыха, поручение им несвойственных заданий, как это произошло при передаче штурвала направления Ритсланду, который вообще впервые оказался на борту дирижабля.

Командир не сумел увидеть всей совокупности тревожных симптомов последних двух часов, взять ситуацию под контроль и принять экстренные меры, чтобы уточнить направление движения корабля, его местоположение, затормозить полёт на большой скорости до устранения неопределённости.

Насколько скрупулёзно Гудованцев перечислял в радиограмме меню и распорядок предстоящего ужина в Мурманске, настолько беспечно он отреагировал на доклад Почекина о цепочке костров, который требовал немедленной реакции. Это невнимание, чем бы оно ни объяснялось, заставляет сомневаться в адекватной оценке ситуации командиром.

Вызывают большой вопрос уход Гудованцева из рубки управления и ситуация, сложившаяся там непосредственно перед столкновением. Допустимо ли было ставить командира корабля Панькова, пусть и второго, в положение штурвального, а если это всё же произошло оставлять смену в рубке без командира?

Остаётся неизвестным, что именно скрывалось за словами комиссии Кирсанова о небрежной установке навигационных и пилотажных приборов, которые могли давать в пути неточные показания: обнаружить соответствующий акт экспертизы автору не удалось.

Нельзя согласиться с выводами комиссии об ошибочности последнего манёвра Ивана Панькова и о «неправильном» подборе экипажа.

Непосредственные, ближайшие причины катастрофы сомнений не вызывают: потеря ориентировки, недопустимо малая высота полёта, плохая видимость.

* * *

Нет, никто намеренно не посылал дирижабль на гибель, не совершал диверсии. Не было ни секретных заданий, ни таинственных внешних вмешательств.

Задача оказалась слишком сложной для экипажа погибшего корабля, а в его лице – для Эскадры дирижаблей, Управления воздухоплавания, Аэрофлота.