Читать «Арена: Пять новелл о человеческих странностях» онлайн - страница 118

Я стал преступником. Я стал уничтожать всё живое вокруг себя. Дня не проходило без убийства. Я убивал искренность, доброту, веру в торжество справедливости, я убивал в других людях всё, во что не верил сам — и наслаждался этим. Жизнь бессмысленна. Она бессмысленна по своим целям, методам и результатам — я понял это и бросал своё знание в мир пригоршнями отравленных зёрен. Люди вокруг меня умирали, и, умирая, становились подобными мне. Я наслаждался их бессилием и бесконечной властью своего знания.

Живописная деталь. Которую наверно нужно припомнить для полноты картины. Они все очень трудно умирали. Они умирали, мучаясь и проклиная меня. И делали это потому, что не хотели моего знания. Они теряли заблуждение болезненно и гневно, как невинность, и даже вздоха благодарности мне не довелось услышать.

Во всём этом была смертельная опасность для меня самого — но я не замечал её, влекомый энергией заблуждения. В чём опасность, спросите вы? Она проста, как варёная луковица. Жизнь бросила мне эту луковицу в лицо и в очередной раз рассмеялась. Потому что первый же человек, сказавший мне слова благодарности за всё это, оказался сильнее меня и обрёк меня на рабство.

Смешно? Да, вы правы, это была женщина. Она, единственная, шла на смерть со счастливым лицом, потому что верила мне, и эта вера была ей дороже и нужней, чем жизнь в счастливом пространстве заблуждения.

Я украл её. Я выкрал её у самого себя и спас ей жизнь. Я растоптал свою мантию и чёрную велюровую шляпу, в провинциальном универмаге я купил костюм с жилеткой и пижаму в голубую полоску, я попросил прощения у всех, кого заставил страдать — меня никто не простил, — но я не отчаялся, потому что знал, что буду упрям в своём терпении и добродетели.

Именно тогда я во второй раз стал преступником. Ибо всё мёртвое в нашей с ней жизни было законным, а всё живое — стояло вне закона. Я был женат, и она была замужем, и были дети, зачатые во лжи, и было мгновение истины, которое осветило всю нашу прежнюю жизнь — её и мою — и оправдало всё, ибо такова была цена… И мы, восставшие против лжи, вдруг оказались погружёнными в эту ложь по самые уши… Ибо не так-то просто преступить Закон.

Наступили времена «подполья», иносказаний, паролей и явочных квартир. Жизнь преисполнилась тайных радостей, они составили её смысл и существо. Нас опьяняло безумство риска, мы отдавались власти страха и наслаждения одновременно, ощущение опасности обрамляло наши встречи, как вуаль — лицо незнакомки — её обманчивая тень возбуждала воображение, наделяла тайным смыслом черты обыденности — и жажда, воспалённая жажда свободы снилась нам по ночам…

Вот тогда мы и задумали побег! Романтика чёрных плащей и верёвочных лестниц будоражила умы разнообразными планами, один фантастичнее другого — пока, наконец, наиболее простой и доступный не был осуществлён, и мы умчались из города в отдалённую глухую деревню. Название её звучало как боевой клич, как магический шифр к долгожданным вратам рая. Мы повторяли его на разные лады, как песню, как заклинание, пока машина мчалась по загородному шоссе навстречу судьбе.