Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 167

7

Всю ночь хлопьями валил снег, тихо и плавно кружась в черном волглом от нудных осенних дождей пространстве. Слепое однотонное утро едва проявило окрестности, размягчая непривычную их белизну слабым неощущаемым теплом…

Дед, сняв ружье с гвоздей и оглядывая его, обернулся ко мне:

– Сходим к охотнику, промнемся, а то засиделись. Пимы ему отнесем. Зима-то на носу, и может так завьюжить, что ни на чем в тот угол не проберешься.

– А чего он так далеко живет? – Я обрадовался возможности поглядеть и на новые места, и на охотника.

– Так промышляет – зверьё пушное ловит, в государство сдает, – объяснил дед. – Как умерла у него старуха, так и подался он в отшельники, хотя, говорит, в районе дом имеет, соседи за ним присматривают.

– Своих детей, что ли, нет? – все любопытствовал я.

– Два сына у него на фронте. Один вроде погиб.

Перед моим мысленным взором снова мелькнул тот страшный сон про отца, и я примолк…

Еще с неделю назад, когда я был в школе, тот охотник приходил к нам и попросил деда подшить ему валенки. И хотя до настоящих морозов было еще немало времени, дед подсуетился и дня за два управился с заказом.

Недолгие сборы, и мы, пройдя переулком, вышли в степное приозерье. Мутно, сонно, безветренно. Пару раз метнулись мимо нас пестрые стайки птичек-подорожников да далеко-далеко проскочила лисица и все. Блекло, пустынно…

Дед шел напористо, раздавая сапогами повлажневший снег. Я – за ним. Он нес в заплечном мешке подшитые валенки. Я – за спиной – пустую сумку и ружье. Приклад берданки свешивался до колена и постукивал по нему. Но я терпел эту легкую боль, гордясь доверием деда.

Размытые влажным воздухом дали, слившиеся с небом, плавающие в туманной мути леса, сонная степь…

Я уже начал уставать, когда увидел дымок в редколесье, а потом разглядел и небольшую избушку с неказистыми дворовыми постройками. Слева, насколько было видно, желтели тростники с белесыми лоскутами застывших плес, справа поднимался непроницаемый взгляду лес. Два крупных остроухих пса встретили нас далеко на подходе к зимовью, и мы замедлили шаги, опасаясь свирепых собак. Кто-то вышел из землянки, окликнул их. Псы сразу же вернулись во двор.

Охотник был высокий, седобородый, морщинистый. Он поздоровался с дедом за руку, заговорил. Я не стал вникать в их разговор. Меня заинтересовал двор с навесом и сараем. Там, под соломенной крышей, висели связки звериных шкур: от маленьких – белых и рыжих, до больших – красных и густо-серых. Я попытался угадать, чьи это шкуры: «Красные, понятно, лисьи – дед такую же добывал, серые, скорее всего, волчьи, а вот остальные чьи?»

– Внук, что ли? – услышал я охотника.

– Мой, – отозвался дед.