Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 144

– Да он вроде у нас не болтливый, – заявила матушка, строго взглянув на меня.

Её доверие подогрело.

– Чего бы мне говорить про нас, – решил и я заверить родных в своей твердости. – Пусть хоть запрашиваются – я ничего не знаю.

Дед кивнул головой:

– Вот-вот, так и держи вожжи.

3

В воскресенье запуржило. Снежная мгла затянула все видимое из окна пространство. Даже ближние дома утонули в круговороте густого снега.

– Закутило-замутило, где кого захватило – там и ночуй, – высказался скороговоркой дед, топчась у порога, – он собирался навестить своего приятеля и свояка – Прокопа Семинишина и, надев полушубок, подпоясывался.

– Вот и не ходил бы никуда в такую пропасть, – предостерегла его матушка, – еще заплутаешься в такой-то мгле.

– А я от палисадника к палисаднику – по набитой тропке, – с некоторой виноватостью в голосе отозвался дед. – Да и ходьбы-то тут – три двора.

– Где её определишь, эту тропинку, – вон как метелит, – клонила своё матушка, – пропасть. И та убежала, не пообедав, – это она уже о Шуре.

– Придет, – произнес дед уверенно и хлопнул дверью.

Я нашел в старой тетрадке, хранившейся на этажерке, пол-листка чистой бумаги, взял огрызок карандаша – большего не было – и устроился за столом рисовать. А матушка вытянула из угла прялку и уселась прясть кудельку овечьей шерсти. Глядя, как из-под её пальцев тянется тонкая нить, я поинтересовался:

– А что ты с этими нитками будешь делать?

Матушка улыбнулась.

– Носки тебе и деду свяжу, а вообще – многое можно. Раньше и зипуны вязали.

– Что за зипуны?

– Тужурки такие теплые, без воротника…

Утка, которую я начал рисовать, поплыла не в камыши, как я хотел, а к берегу, и глупо – там притаился за кустами охотник.

Рисование захватывало, поднимало воображение, но и разговор с матушкой тянул к себе. Да и матушке, видимо, наше общение нравилось, потому что она продолжила затронутую тему:

– А еще лен пряли и рубашки из него шили.

– Что за лен?

– Растение такое волокнистое. Из него не только тканое полотно делали, но и масло давили из семян.

Из-за нехватки книг любые новые знания захватывали сознание, потому я и с засветившимся интересом попросил:

– Расскажи, расскажи про всё это!

Она покачала головой:

– Будет ли тебе интересно? И поймешь ли, что к чему?

– Пойму! – возгордился я.

– Тогда слушай…

Пока охотник ожидал утку, в небе появился коршун. Его я заштриховал начерно, почти истерев торчащий стерженек карандаша.

– Сеяли лён вначале июня, – потянула свой рассказ матушка, – руками, под околочком, на новых землях, а дёргали во второй половине августа и тоненько стлали на жнивьё от покоса, на бугорке и солнцепеке – улёживаться недельки на две. После – вязали снопы, обколачивали семена и сушили снопы в бане, на полке. По окончании сушки лён мяли мялками. Занимались этим женщины. Обмятый лён вязали в «горсть». Двадцать «горстей» назывались десятком. Часто лён в «горстях» оставляли до глубокой осени, а после – трепали, хотя лён можно трепать и сразу после мялки, коль время есть. Перед трепанием лён сушили на печках. Трепак – это деревянное приспособление в виде маленького весла, скошенного с боков…