Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 132

– Паша, вот она! – заорал я что было силы, и радуясь, и отгоняя страх, копившийся в темноте этих длинных невообразимых сеней.

Шура залилась таким безудержным и задорным смехом, что где-то впереди темнота раздвинулась узкой световой щелкой, и кто-то девчоночьим голосом спросил:

– Шур, ты?

– Я, я, – все еще смеялась Шура, хватая меня за руку. – Женихов вот вам веду.

Щель распахнулась широким дверным проемом. Недалеко от него стоял Паша, а в освещенном пространстве – девчонка Шуриного возраста.

– Зачем ты их? – строго спросила она, нисколько не скрывая недружелюбия. – Еще расскажут в школе.

– Привязались, Зой, – виновато отозвалась Шура, – я хитрила, хитрила, даже вот напугать хотела.

– Откуда они узнали? – все пытала девчонка, как я понял, хозяйка дома.

– А чего там знать? – Паша шагнул к двери, берясь за скобу. – Неделю шепчетесь. Пускай, что ли?

Девчонка чуть помедлила.

– Ладно, заходите, только тихо. Мешать будете – рогачом огрею. – Она пошла вперед.

Мы – за ней. Лицо обдало теплом натопленного дома, вкусными запахами стряпни. Мы очутились в небольшой кухне. За столом, на котором горела малюсенькая коптилка, я увидел еще двух девчонок с белыми испуганными лицами.

– Раздевайтесь, – не то приказала, не то пригласила хозяйка. – Кавалеры пришли, – усмехнулась она сидевшим подругам, – которые дома побоялись остаться.

– Сопли еще под носом у этих кавалеров, – грубовато отозвалась одна из них, чернявая, толстолицая, с круглыми, как у куклы, глазами.

– Но, но, полегче, Мока, – раздеваясь, с достоинством осадил её Паша. – Сама небось по ночам еще на улицу ходить боишься – в шайку писаешь.

– Вон рогач-то! – снова предупредила хозяйка.

Я увидел в углу, возле печки, целый набор ухватов, маленьких и больших, кочергу…

– Шли бы вы к своим девчонкам, – примирительно посоветовала она.

– Наши еще не ворожат, – опять солидно ответил Паша, усаживаясь на скамейку возле горничных дверей.

Девчонки зашушукались и будто забыли про нас. Хозяйка прошмыгнула в темную комнату и вынесла оттуда зеркало, потом поставила на стол чашку с водой.

– Набери углей, – сказала она той, которую Паша назвал Мокой. Такого имени я еще не слышал и понял, что это прозвище.

Мока лениво поднялась, прошла к печке и почти наполовину влезла в нее.

Шура и худенькая, какая-то блеклая, будто линялая, чем-то напоминающая бабочку-белянку, девчонка расставляли по столу пустые разнокалиберные чашки, взятые из шкафа.

Мока вернулась, держа перед собой, на вытянутой руке, целую горсть холодных древесных угольков. Узкая ладонь ее была испачкана сажей, и на щеке темнело пятно.

– Вот. – Она тряхнула волосами, и в глазах ее мелькнуло отражение пламени коптилки, высветив всю глубину темных зрачков.

– Давай на эту чашку. – Шура пододвинула одну из металлических чашек, и Мока положила в нее угли. Они матово зачернели на белом дне, непривычно и странно.

– Кроши, Настя, хлеб, чего сидишь как барыня! – крикнула хозяйка худенькой девчонке, подавая ломоть хлеба. – Я за зерном сбегаю. – Она, накинув на плечи тужурку, выскочила в сени.