Читать «Живи и радуйся» онлайн - страница 109

Мы шли в лес, на залежь, которую нашел дед для высева проса.

Чуткая тишина нарушалась лишь нашими шагами да редкими всплесками воды в низинах, с которых слетали ночующие утки. Раза два покружилась над нами болотная сова, то появляясь внезапно из лунных отсветов, то растворяясь в них, и я постоянно вздрагивал, улавливая налетным взглядом её бесшумное появление.

– Мышей караулит, которых мы вспугиваем из травы, – негромко проговорил дед, тоже поглядывая на ночную птицу. – Они от наших шагов шарахаются в разные стороны.

Я стал вглядываться в обочину проселка, но никаких мышей не увидел.

За очередным колком дед свернул в сторону, на покатую гриву в жесткой траве, и, обогнув массивный отъем леса, залитый по опушке водой в световых бликах, мы оказались перед стенкой белесых бурьянов и остановились. Дед вглядывался в расплывчатую округу, что-то прикидывая или отыскивая знакомые ориентиры.

– Вон там должна быть береза. – Он показал рукой в лунную муть и обернулся к Кольше: – Погляди-ка, малый, у тебя глаза позорче моих.

– Да есть там береза.

Её и я увидел, похожую на серое пятно.

– В том направлении и двинемся. – Дед широко шагнул в бурьяны, раздав их руками.

Сапоги сразу зашебаршили о будыльник, заелозили по корневищам, выворачивая ступни. Идти стало тяжело. Все моё внимание и все мысли сосредотачивались лишь на каждом очередном шаге – не отстать бы и не потеряться в этом тесном сплетении высоких, почти в мой рост, бурьянов. С не малым усилием поспевал я за Кольшщей, чувствуя, как натираются ноги о шерстяные носки…

С резким хлопаньем крыльев и оглушительным вскриком сорвались от нас куропатки. Я даже присел от неожиданности, а дед остановился и произнес:

– Вот здесь и обоснуемся. Туда пятнадцать шагов и туда, – отмахнул он рукой направления. – Сначала края обработаем, а потом и остальное. Тебе, Ленька, голиц не нашлось, так что будешь собирать то, что мы надергаем, и складывать в кучу, а то об этот сухобыльняк руки поранишь.

Они начали выдергивать жесткие, как кости, будылья старой лебеды и полыни, обстукивать их корни от комьев земли и откидывать в сторону. Я собирал эти сучковатые стебли, больше похожие на сухие древесные верхушки, чем на бурьян, и стаскивал в кучу.

Но как не попробовать самому выдернуть из земли хотя бы несколько корней! Таясь, я ухватил одну будылину и напрягся, потянув на себя. Остро пахнуло полынью, руки, с легкой болью заскользили по ребристому стеблю, но корень едва-едва отслоился от земли, и с немалым усилием мне удалось вырвать его окончательно. Вопреки моим предположением, дело-то оказалась не из легких – попробуй-ка вот так подрожи от усилия над каждым стеблем! Умучаешься!

Лился и лился лунный свет на сонные леса и поляны, а мы всё мельтешили в этом свете, нагреваясь от напряженной, без отдыха, работы. И если бы кто мог разглядеть нас издали, то принял бы за кого угодно, но только не за разумных людей – догадаться об истине нашего мельтешения вряд ли бы кто смог.