Читать «Крепче брони» онлайн - страница 33

— Сволочи! Об одном жалею: не могу вас сейчас прикончить. Но за меня отомстят!

Ей уже ясно: живой не выпустят. Надо только до конца остаться человеком.

Как-то на очередном допросе, почувствовав слабость, оперлась здоровой рукой о стол. Немец ударил по пальцам пистолетом. Анна потеряла сознание. Очнулась в погребе.

Но жизнь ей сохранили. По рассказам очевидцев в Обливской, какой-то немецкий генерал намерен был использовать ее в качестве экспоната: у большевиков, дескать, не осталось мужчин, и они мобилизуют на фронт женщин…

Анну под строгой охраной перевели даже в более удобное помещение. Здесь к ней наведалась местная жительница Ольга Михайловна Портнова. Вначале она передала Анне большой пуховый платок (его немцы сразу же отобрали). Потом ее маленький сынишка бросил через форточку сверток бумаги и карандаш…

Те же местные жители сообщили, что Рыбаченко и Троякова немцы в колонне пленных угнали в сторону г. Шахты. Поэтому, когда наша дивизия вошла в этот шахтерский город, мы всюду старались разыскать их следы. Хотелось верить, что они еще живы. Но никто нам ничего сказать не мог.

Значит, до Шахт они так и не дошли. Значит, их убили где-то по дороге…

…Из Обливской их отправили в лагерь военнопленных в Белую Калитву. Там Анна видела все: как убивали ради забавы, как закапывали в землю живых и сжигали в бараках. Комендант лагеря Эрлих ежедневно упражнялся в стрельбе из пистолета. Для этого ему выводили пленных, и он старался попасть обязательно в глаз… В день своего двадцатилетия, 22 декабря, Анна увидела виселицу, которая предназначалась для нее. Спас неожиданный прорыв наших войск в район станицы Тацинской.

Их, босых, измученных, спешно гнали на запад.

«Ноги мои распухли. Идти я не могла, и меня привязали, как животное, к санкам и тащили. Остальных, кто отставал, расстреливали. В хуторе Грушевка жители и вытащили меня из-под носа часовых и спрятали. Немного подлечили».

Из письма А. Рыбаченко.

Спасителями Анны оказались Мария Гавриловна Сальникова и ее брат Федор Гаврилович Закотнов. Они укрыли ее от немцев, помогали встать на ноги, пока не пришли наши войска.

Потом опять госпиталь. Физически поправилась, немного окрепла. Но как залечить душевную рану?.. Нет, она ни в чем не уронила чести и достоинства советского офицера. Можно ли осуждать человека за то, что последняя пуля досталась не ему, а врагу?..

Наконец Анну вызвали в Москву. Вручая орден Красной Звезды, М. И. Калинин пожелал ей новых боевых успехов.

Анне Рыбаченко присвоили звание старшего лейтенанта и назначили командиром отдельной стрелковой роты Московской зоны обороны. Казалось, все идет на лад. Но мысли девушки далеко-далеко: слишком велик ее счет врагу, чтобы спокойно сидеть в тылу. И она пишет рапорт за рапортом: «Прошу послать меня на фронт…»

…Корсунь-Шевченковская, Ясско-Кишиневская операции, Румыния, Венгрия — опять бесконечные дороги. И бои, бои. Но теперь это были дороги на запад, дороги побед. День ото дня росли боевое мастерство, командирская сноровка. А храбрости Анне Рыбаченко не занимать. Многое можно было бы рассказать о ее боевых делах на этом пути. Но ей больше всего памятна одна из операций в Карпатах.