Читать «Донбасс для «чайников». Не Украина и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь!» онлайн - страница 102

Факты говорят – с конца 16 по середину 19 веков Донбасс заселялся вольным казчеством, служилыми людьми государства Российского, крепостными крестьянами да переселенцами из иных племен: хорваты, сербы, греки… Мощная капиталистическая прививка, сделанная Донбассу после Великой крестьянской реформы Александра II привела в этот край огромные массы из коренных великорусских губерний.

Понятно, что специального учета никто не вел, а если и вел, то большинство бумаг донецких архивов сгорели в пламени войны или лежат никому не нужные в тиши хранилищ Харькова, Питера и Москвы. Но по косвенным свидетельствам можно смело заключать, что первопроходцами были крестьяне довольно близких к Москве губерний. На призыв Юза и других промышленников на зашибание копейки первыми ринулись калужские, смоленские, тульские да тамбовские мужики. За ними подтянулась Пенза, вынесшая на донецкий берег некоторое количество тамошних татар. Как ни странно, они были в Донбассе повсеместны в 80-х и 90-х годах позапрошлого века, а потом поток их прервался аж до советских индустриальных кампаний.

Конец 19 и начало 20 века ознаменовались чередой голодных годов. Неурожаи следовали один за другим, а в нехлебных губерниях России крестьянин с трудом зарабатывал 12—15 рублей в год. Это значит, что нам, сегодняшним, бесполезно даже пытаться понять уровень нищеты властвовавшей в русской деревне. Заводы в Донбассе были магнитом, притягивающим крестьян – ведь годовой заработок они могли положить в карман в случае удачного трудоустройства за пару месяцев, а получив квалификацию, и того быстрее.

Странно, при этом, что мало было представлено в Донбассе того времени Поволжье. Зато Дружковка, Макеевка, Енакиево, Горловка, Дзержинск в это время замечают у себя белорусов и вообще увеличение потока рабочих сил из западных губерний империи.

На Сталинском заводе, donjetsk.com

Ближе к войне больше стало на предприятиях Донбасса курян, белгородцев, воронежцев, и особенно много – орловских мужиков. Вторая их полна придет в Донбасс накануне сталинской индустриализации, когда рабочих рук (к тому же выбитых войнами и эпидемиями) понадобится еще больше. Так в Дмитриевск (позже – Макеевка) пришел в 1927 году из Болхова мой дед Виталий Иванович Измайлов, и в Константиновку – дед моей жены Нестор Васильевич Рожнов. Оба были ветеранами Империалистической и гражданской. Первый устроился на шахту, второму шахта в пришлась не по нраву, и он, бывший балтийский матрос, механик отправился работать на паровоз. Таковы были типичные судьбы орловских мужиков, известных на Руси своим неуживчивым нравом, вспыльчивостью и прозвищем «орловские – головы проломлены».

Но таков был путь и курских, и белгородских крестьян, становившихся на заводах Сталино, Макеевки, Мариуполя, Краматорска, Константиновки, на шахтах Горловки, Енакиева, Дзержинска, Гришино (Красноармейск) пролетариатом, или как в то время любили подчеркивать – «гегемоном».

Малороссийские селяне не спешили лезть в шахты, становиться к заводским печам и прокатным станам. Старые шахтеры еще в восьмидесятых годах помнили старую, довоенную поговорку: «В шахте кого только не увидишь, кроме хохла, цыгана и еврея». Что касается первых, то они охотно шли на железнодорожный транспорт, на машзаводы, а вторых немало было на заводах металлургических (яркий пример – жизнь и судьба знаменитого анархиста, сподвижника Махно – Льва Зодова (Левы Задова из романа Алексея Толстого «Хождение по мукам»). В шахтах же донбассовцев иудейского вероисповедания можно было встретить в основном в инженерских фуражках.