Читать «Мэтт и Джо. А что же завтра?» онлайн - страница 31

— Он опоздал, правда ведь, Джо? Должен был быть экспресс, верно я говорю, Джо? И отдельное купе для нас. А там в углу всю дорогу сидела женщина и все, все испортила. Ввели нас в заблуждение, вот что я вам скажу. Сегодня же вечером сообщу нашему уполномоченному, и будет большой скандал. Он столько сил положил, все устраивал. Для Отдела образования. Скажи ему, Джо. Сама ему скажи. Ну, что он нас задерживает? Мы вон и так на сколько опоздали. Ей-богу, приятель, кто-то за это еще ответит.

У Джо на лице — глубокое изумление. У Элен то есть. Ну как же можно звать ее Элен? Как можно вот такую девчонку называть таким именем? Джо — это для нее подходит.

Отличная девчонка, с лёта вскочила в поезд, будто заранее репетировала. Ой, правда, мистер, вы уж не сердите нашего чемпиона. Он у нас ужас какой грозный, наш Мэтт. Вот ухватит вас за ноги и головой об стену, это у него такой прием. Он ужас до чего опасный парень. Пойдем отсюда, Мэтт, а то еще натворишь тут такого, потом раскаешься. Ну, пожалуйста, Большой Мэтт. Ты ведь знаешь, что судья сказал: еще раз кого-нибудь изуродуешь, и угодишь за решетку на всю жизнь. Идем отсюда, Мэтт, пока не поздно. Только не приходи в ярость, Большой Мэтт. Ради бога, не приходи в ярость, Большой Мэтт! Ой, мистер, если его довести, кто-нибудь обязательно пострадает…

— А НУ, МАРШ ОТСЮДА! ЧТОБ Я ВАС, ГОЛУБЧИКОВ, ТУТ БОЛЬШЕ НЕ ВИДЕЛ!

Они бок о бок сбегают вниз и несутся по дорожке между деревьев. Господи! Ну и ну! Вот и Мак-Нэлли-ленд. Вот и Джо, танцуя, бежит босиком по мягким мхам. Вот шагает Мэтт со своей подружкой.

Потому что все равно она — моя подружка. Вон как она улыбается. Как искрятся ее большие карие глаза. Как она вся искрится. А эта улыбка. Было ли на свете с самых незапамятных времен хоть что-нибудь прекраснее этой улыбки?

12

И остались в мире лишь двое. Собственно, если глубоко разобраться, в мире от сотворения всегда обитали только двое. Или, точнее, трое, но третий оставался невидим. Третий пишет стихи, рисует картины, и высекает статуи, и сочиняет музыку, чтобы сохранить сердечную чистоту. Вмешательство, боюсь, необходимое.

Я слышал мнение, что влюбленного любит мир (или я ошибаюсь?), но не зависит ли это от размеров нашего мира?

Двое детей сошли с поезда. Шагают по улице Железнодорожной, а справа и слева от них заборы, и стены, и ветви алычи, еще не обглоданные вредителями. Можно считать, что это лесная дорога, или горная тропа, или срединный проход в кафедральном соборе, все равно. Такое чувство было у меня. Сначала они бегут, сначала они хохочут — и вот уже медленно бредут, соприкасаясь плечами. Удивительно ли, что эти двое в моем представлении — это я и ты? Ведь ты не против?

Они ступают нетвердо, прижавшись друг к другу, как все влюбленные. Больше они уже не бегут, не хохочут. Они вдруг оказались вместе, вплотную, неразделимо. Ощущая друг друга каждой порой. Словно электрический заряд преобразил на миг лицо нашего города. Серые тона превратил в золотые.

В их мире все замерло. Это ясно. В моем мире — тоже. Не знаю, надолго ли. Цена времени — или того, что под этим понимается, — зависит от значительности переживания. Разве не так? Пять минут могут оказаться нескончаемыми столетиями. Иные отрезки времени обязательно должны быть кратки, иначе душа надломится.