Читать «Мэтт и Джо. А что же завтра?» онлайн

Айвен Саутолл

Айвен САУТОЛЛ

МЭТТ И ДЖО

Здесь рассказано о мальчике и девочке. О том, как они в первый раз полюбили. И больше ни о чем. Кому не интересно, пусть пока отложит книгу и попробует к ней вернуться как-нибудь в другой раз.

1

Такой уж выдался день сумасшедший. Бывает.

Мэттью Скотт Баррелл встал с правой ноги и под душем распевал по-сорочьи, потому что день начинался, по всему судя, как раз такой, и во время завтрака он не спихнул со стола кружку с ананасовым соком или там еще что-нибудь, и раз в жизни все вообще шло как по маслу, и его личная счастливая звезда, должно быть, уже всходила на востоке. Иного объяснения не придумаешь.

В такой день перекидываешь листок календаря и глядишь на дату с изумлением. Тебя словно вдруг током дернуло. Сегодняшний день, он сегодня впервые, его никогда еще не было — и никогда больше не будет.

Само по себе это еще не делает его таким уж необыкновенным днем, началом великих перемен, но что-то все-таки в воздухе чувствуется» Затаилось и ждет открытия. Золотая жила, например, или, скажем, новый мир в иных измерениях. Неизвестно почему, пульс у тебя начинает биться с частотой девяносто восемь ударов в минуту. Предынфарктное состояние, да и только. Это в пятнадцать-то лет.

Мамин голос:

— Не задерживайся сегодня после школы в спортзале, хорошо, Мэтт? Не забудь, что сегодня — третья среда месяца, я вечером ухожу.

На полдороге к воротам кричишь ей в ответ:

— Ладно, мам! Не беспокойся, мам! Можешь не сомневаться, мам! Приеду электричкой шестнадцать тридцать одна!

И топаешь на станцию. В портфеле — домашние задания, все чин чином, все сделано, написано, в коробке — завтрак. На душе легко. Задачки по математике решены и сошлись с ответом. Французские глаголы заучил назубок, что твой попугай. Шагаешь так, будто росту в тебе добрых десять футов пять дюймов, а не наоборот, пять футов и десять дюймов на босу ногу. Ну небожитель, и только. Ни пятнышка на горизонте.

Светит летнее солнышко. Небо ясное, синее.

Новые ботинки нигде не жмут.

И со всех сторон птицы поют как полоумные.

По шоссе несутся на службу машины, каждый болт, каждую пружину распирает радость жизни и быстрого движения.

Через улицу задорно перемигиваются светофоры.

Почтальон свистит в свой свисток, будто кто-то с флейтой карабкается все выше и выше по пожарной лестнице:

«И-и-и-и-и-ип!»

Чуть настроение не испортил.

Над закрытым шлагбаумом качается красный сигнал, туда-сюда, мимо проносится дальний поезд, в окнах лица, лица, лица, и ритмично клацают на стрелках колеса.

Вот бы положить на музыку.

Из переулков, из-за поворотов идут и идут ребята, все чистенькие, умытые, в серых фланелевых пиджачках, и на ходу обстреливают друг друга зелеными желудями.

И если он впадает в красивости, так ведь такой уж сегодня день. Поневоле впадешь. Старик Мак-Нэлли, учитель английского у них в четвертом классе, плюхнулся бы в кресло и сказал, обмахиваясь:

— Баррелл, у тебя, наверно, жар.

Ну да.

Самочувствие отличное.

— Здорово, Жиртрест. Здорово, Джок. Здорово, Стивен. Привет, Кейт. Неумеха, привет.