Читать «Нетландия. Куда уходит детство» онлайн - страница 6

Я стоял, засунув руки в карманы, и упирался пятками в край обрыва детства. Но все мое тело уже медленно подавалось вперед.

Мы слышали, как в ванной бежит вода. Возможно, бабушка слушала нас, прильнув к двери. Дед оперся ладонями о письменный стол. Он старался держаться очень прямо. Пожалуй, даже неправдоподобно прямо.

Я наконец сказал:

– Конечно, что-нибудь напишу.

Дед медленно кивнул.

Он, наизусть читавший нам «Сирано» от первой до последней строчки, отдавал эту роль мне с явным облегчением. Я встану в тень и напишу все за него, а он поставит подпись.

– Это будет просто сонет, ладно?

– Ладно, – ответил он. – Делай как считаешь нужным.

Я обожал сонеты. Сонет – это совсем короткое произведение, в нем меня не успеют рассекретить. Напишу такие четырнадцать строк, что даже сам Коко не догадается: всего за час до того, как это сочинить, поэт был еще ребенком.

Тут дверь ванной распахнулась, и на пороге появилась бабушка в облаке из пара и мыльных пузырей. Она деловито разговаривала сама с собой («Так-так, мои милые, я уже почти готова…») и ни на секунду не задержала взгляда ни на одном из нас, будто давая понять: она ни во что не вмешивается, и наш секрет касается только нас двоих.

Я мог бы отыскать другие места, другие подъемные мосты и потайные лазы, через которые мне когда-то пришлось покинуть детство. Невозможно назвать один-единственный пункт переправы. Подобная растерянность и богатство выбора – счастливое преимущество тех, чей дом не сгорел однажды ночью у них на глазах.

Чтобы выбраться из детства, я шел крошечными шажками, осторожно приближаясь к краю, сбиваясь с пути и забывая дорогу назад.

Мне не выпало на долю той ослепительной вспышки света и ужаса, после которой ребенок сидит, закутавшись в одеяло, на дороге или в углу своей комнаты, и глаза его совершенно сухие, а руки сжаты в кулаки. Такие дети – те, что видели этот огонь, – всегда будут знать с точностью до минуты, в какой момент закончилось их детство.

Наверное, сегодня я пишу все это для того, чтобы пройти через языки пламени вместе с ними, только в обратном направлении, чтобы отыскать на той стороне местá, до которых не добрался огонь.

V

Сначала мир открывался мне через ощущения.

Холод стекла, к которому прижимаешься носом, визг далекой пилы, запах утра, солоноватый вкус деревянной кровати. Я ощущаю, осматриваюсь. Трещины на потолке, дыхание собаки. Прислушиваюсь к голосам за стеной. Комкаю пальцами ткань простыни. За занавеской чья-то тень. Я не дышу, чтобы лучше слышать.

Ребенок – это остров. Он ничего не знает и ничем не владеет. Он лишь догадывается об огромной силе, которая таится под оковами, сжимающими тело. Завтра для него не существует, а прошлое давно исчезло. Ребенок начинается с мгновенья, он – это миг, который застыл во времени и болтается, беспомощный, подобно поплавку среди бескрайнего простора моря, с любопытством озираясь по сторонам.

Он захмелеет от увиденного и пропитается всем, что почувствовал, и лишь после этого начнет воображать. Ребенок обнаружит наконец этот возобновляемый источник энергии: воображение станет той силой, которая растормошит его и сдвинет с места. Он примется бросать в ее поток неодушевленные предметы – все, что попадется под руку: воздушного змея, игрушечный пропеллер, горстку пепла. Он будет фантазировать. Достраивать внутри все, что видит там, снаружи. Он станет совершенствовать свой мир и сочинять истории.