Читать «Командиры мужают в боях» онлайн - страница 24

Ко мне, молодому командиру, он относился внимательно и чутко, вовремя подсказывал, как в том или другом случае лучше поступить.

Ракчеев не отличался красноречием, а как его слушались, как ему верили! Меня прямо-таки поражало его умение подбодрить бойцов. На Северо-Донецком плацдарме у нас сложилось чрезвычайно тяжелое положение с подвозом продовольствия. Много дней сидели без соли, и все, что ни готовили, получалось таким невкусным, что застревало в горле. Некоторых даже тошнило. Комиссар ел вместе со всеми. Уже один вид Ракчеева, его завидный аппетит настраивали бойцов на более оптимистический лад.

Михаил Ильич Ракчеев стойко переносил тяготы и невзгоды войны, был твердо убежден в нашей победе и эту убежденность внушал другим.

— Мы вступили в партию большевиков не ради каких-то привилегий, а в соответствии со своими убеждениями, — любил повторять он. — Нам выпала великая историческая миссия проложить путь к коммунизму. Фашисты прервали мирный труд нашего народа. Родина в опасности. Но советские люди верят партии, верят коммунистам, верят каждому, кто представляет партию. Мы должны служить образцом для всех, не должны щадить жизни для достижения победы над фашизмом.

Особенно внимателен был он к молодежи, прибывавшей к нам на пополнение из среднеазиатских республик.

— Помните, — наставлял он ротных командиров, — многие из них плохо знают русский язык, к тому же еще не обстреляны. Подходите к каждому индивидуально, делитесь с ними боевым опытом, берите над ними шефство и учите их, как надо уничтожать оккупантов всеми средствами. Днем и ночью. В наступлении и в обороне. В любое время года. Спокойно смотреть мы можем только на убитых и пленных, а на остальных врагов, пока они на пашей территории, следует смотреть только через прорезь прицела и не забывать, что на спусковой крючок нужно нажимать плавно…

Ровно, спокойно, убежденно говорил он с нами в любой обстановке. Мы знали: если надо, комиссар всегда поможет. Крепко выручил он нас однажды, когда нам позарез понадобился «язык», а взять его никак не удавалось. Ракчеев пошел в роты, вернулся ночью:

— Я сюрприз фашистам приготовил, не знаю, что получится.

Вместе с бойцами 3-й роты Ракчеев перед самыми окопами оплел деревья колючей проволокой, оставив один проход. Впереди выставили секрет из четырех человек.

Среди ночи меня разбудила ружейно-пулеметная трескотня. По звуку определил: свои. Гитлеровцы ответили. И снова тишина. Ильин помчался в 3-ю роту. Дозвониться туда мы не смогли. Потом увидели: командир взвода сержант Анохин, он же парторг роты, Ильин и еще один боец тащат пленного. «Молодец сержант, — думаю, — хватило выдержки». Он пропустил немцев мимо секрета. А когда те почти вплотную подошли к проволоке, открыл огонь. Выскочив через оставленный проход, он подхватил раненого неприятельского солдата и отволок его за проволоку. Другой — обер-лейтенант — был убит. У офицера нашли письма, карту и альбом порнографических снимков.