Читать «Ведьма и король» онлайн - страница 8

— Она прихватила подарки и сбежала к своим босякам! — буркнул Кельтхайр, но я не поверил.

Рядом с отцом сидела Айлин, закутанная в пурпурный плащ, а рядом с ней — Кондла. Отец выглядел изможденным, но то и дело перегибался через Айлин, чтобы поговорить с Кондлой. Он почтительно отвечал ему, улыбаясь крепкими ровными зубами. Красивый воин, что и говорить.

Снаружи послышались звуки арфы, а потом голос. Я услышал его, и на сердце потеплело. Поэты разом замолчали. И гости замолчали. Песня была о далеких краях, где живут прекрасные люди, где в реках течет вино, а озера полны молоком. И сама песня, и голос были не из этого мира, а из мира сидов.

Раб что-то торопливо сказал моему отцу на ухо. Отец кивнул, и слуги распахнули двери.

Кельтхайр тяжело задышал, а я не заметил, как пролил на рубашку пиво.

Женщина, появившаяся в зале, разом привлекла внимание всех. Она медленно шла вдоль стола, приближаясь к отцу и перебирая струны арфы. У нее были черты Саар. Но на этом сходство заканчивалось. Одета она была в зеленое платье, собранное на груди мелкими складками. Зеленый плащ струился волной при каждом шаге. А шла она, как будто летела, гордо неся голову в венце русых кудрей. Подойдя к отцу, она поставила ногу на скамеечку, блеснув позолоченной пряжкой.

Отец спросил, кто она такая.

Она ответила, что пришла петь на пиру.

Отец спросил, кто учил ее.

Она ответила, что песни ей приносит ветер, а музыку навевает океан.

Айлин громко фыркнула, но отец впервые не обратил на это внимания. Все смотрели на Саар, и только я посмотрел на Кондлу. Он пожирал мою колдунью глазами, наклонив вперед голову с бычьим лбом. Мне захотелось задушить его за это.

Отец велел Саар петь.

Она отошла к поэтам, и те молча потеснились, давая ей место.

Саар запела, и даже у самых бесчувственных на глаза навернулись слезы. Казалось, арфа обрела голос под ее пальцами. Саар ни разу не обратила взора в мою сторону. Она смотрела на отца, и глаза ее сияли, как звезды.

Когда песня кончилась, отец снял с руки золотой браслет и передал рабу, стоявшему за его местом. Раб отнес браслет Саар, и она поклонилась, благодаря за подарок. Ей поднесли пива и позвали к королевскому столу.

— Даже ведьму король ставит выше нас, — проворчал Кельтхайр. Ему очень хотелось сидеть выше.

Я делал вид, что ем, но кусок не лез в горло. Саар беседовала о чем-то с отцом, время от времени с улыбкой кивая Айлин. Наверняка, мачеха говорила что-то обидное. Кондла весь подался вперед, пытаясь через Айлин оказаться поближе к Саар.

— Смотри, как уставился! Так и ест глазами! — не выдержал Кельтхайр.

— Она-то совсем не смотрит на него, — ответил я резче, нежели хотелось.

Словно смеясь надо мной, Саар вдруг обратила взгляд на Кондлу. Мне показалось, что вся нежность, какая только есть в этом мире, выплеснулась вдруг из ее глаз. Будто два солнечных луча осветили лицо моего родственника по отцу. Кондла обмяк, на губах его появилась улыбка.

— Что ты делаешь с кубком? — толкнул меня в бок молочный брат. — Ты решил завязать его узлом?

Я бросил в раба смятый серебряный кубок и взял другой. Руки мои тряслись. Остаток пира прошел, как во сне. Я поглядывал на Саар и гадал, о чем она беседовала с отцом, потому что не мог расслышать ни слова. Вечер я провел дурно. Кельтхайр то и дело о чем-то спрашивал, но я, слушая его, не мог понять смысла речей.