Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 135

Пахарев наконец и в самом деле заметил, что наговорил много, спохватился и подал редактору несколько тетрадей, исписанных мелким, убористым почерком. Редактор облегченно вздохнул, принял тетради, сказал:

— Итак, до свиданья… Извините.

И ушел. Пахарев удивился, что он не назначил ни времени, ни места для второго свиданья, не задал ни одного вопроса, не заглянул в тетради, не осведомился даже об адресе поэта.

Но Сенька после некоторого размышления объяснил это перегруженностью редактора или рассеянностью и сам пришел через две недели.

Он постучал в ту же дверь.

На этот раз оттуда выглянула дама в легком шелковом пеньюаре, завитая, полная, крупная, красивая. Она с неприязнью посмотрела на Сеньку и тут же перед носом захлопнула дверь. Пахарев услышал такой разговор за дверью:

— Виктор, когда ты перестанешь меня мучить? Когда прекратятся хождения к нам этих твоих незадачливых писак? Они вгоняют меня в гроб. Господи! Житья от них нету. Каждый день стучат, звонят, пишут письма. Квартира превратилась в свалочное помещение для рукописей. Я не успеваю сжигать их. Голова идет кругом. Мне некогда сходить на рынок, убрать постель, покормить детей: то к телефону бросайся, то к двери. Уж лучше бы голодный ад в ветлужских лесах, чем это сумасшедшее благополучие.

— Дарья, успокойся. Что я могу поделать, — отвечал деликатно и ласково редактор. Редакция есть редакция. Туда несут все графоманы, все выучившиеся грамотно читать и писать. Они в упоении от того, что могут наконец написать: «Ярко светило июльское солнце». (Так именно начинался рассказ Пахарева. Сенька содрогнулся и весь превратился в слух.) И ведь чем грамотнее, тем увесистее рукопись. Да еще украшена самодельными виньетками. (У Пахарева была виньетка на обложке и в конце рукописи). Не могу же я вывесить объявление: «Бездарным и малограмотным вход воспрещен».

— Боже мой. Неужели все писательские жены так несчастны?!

Пахарев на цыпочках отошел от двери. Земля горела у него под ногами. Когда он сошел по лестнице на нижнюю площадку, то услышал за собою.

— Молодой человек! Молодой человек!

Сенька обернулся и увидел спускающегося к нему редактора. Редактор молча подал ему рукопись — перевязанные бечевкой около десятка тетрадей.

— К сожалению, не подходит, — сказал он уныло, но мягко. — Не сердитесь, но продолжайте работать. Неудачи были даже у гениев.

— Это не мои тетради, — сказал Пахарев. — Моих было три, в зеленых обложках, а эти голубые…

— Не все ли равно, — ответил редактор. — Возьмите эти. Ведь вы тоже, надеюсь, писали про ожидаемую мировую революцию.

— Да, да. Вот именно.

— Про борьбу с частным капиталом? Про происки Антанты?