Читать «Нижегородский откос» онлайн - страница 112
Николай Иванович Кочин
Урок начинался всегда с натиска на суеверие. Он говорил, что земля круглая, шар летит в пространстве и притом вертится сам, да еще вокруг солнца, а солнце в свою очередь тоже вертится вокруг своего солнца… Она неподдельно пугалась, всплескивала руками и произносила шепотом:
— Ой, как страшно, Сенюшка… Я боюсь, если она и впрямь, эта земля, так вертится…
— Ну а ты думала как?
— Хорошо, Сенюшка, я заучу, но только я в это не верю…
— Это еще почему?
Она пытливо взглядывала на него, пытаясь разгадать, в шутку он говорит или всерьез.
— Вон как стояла наша уличка окнами на восход, а задом на заход, так и стоит испокон веку. И никто в другом положении уличку нашу не видел. Чудно больно, на вертушке живем. Видать, и у ученых людей ум за разум заходит. Сенечка, только ты уж на меня не обижайся…
Она виновато улыбалась, а он злился. Тогда она механически повторяла то, что он сказал, и говорила:
— Ладно, уж так и быть, буду думать, как ты хочешь. Не обижайся только.
Но он обижался, тогда она произносила робко:
— Давай, милый мой, лучше грибы собирать.
— Черт знает что! — выходил он из себя. — Из тебя человека хотят сделать, а ты — грибы собирать.
Когда она складывала букварь, то сразу оживлялась и расцветала. Наступал момент их любви, момент уже ее безраздельной власти. Она цепко обнимала его, шептала в упоении:
— Присушил ты меня, Сенюшка.
Припадала к губам и уже не отрывалась. Изнеможенные, потом отдыхали в траве. Если погода стояла уж слишком жаркая, они бродили по лугам и купались в тихой заводи, за мельничной плотиной в лозняках. И тогда она с разбегу кидалась в воду, ныряла как русалка, выныривала у того берега и оттуда в ослепительной своей красе, стоя по колена в густой траве, махала ему рукой. Тело ее было гибкое, сильное. И Сенька, изучавший как раз в это время греческое ваяние, думал, что, если бы ваятели увидели ее, они изваяли бы ее именно такой в белом мраморе и дивились бы ее красоте, как удивляются Венере Милосской. Она была, несмотря на возраст, невинна как дитя. Великий инстинкт жизни подсказывал ей, как она прекрасна, и, подбегая к нему, резвясь на берегу, плавая, она, не помышляя об этом, выказывала себя естественно, во всем блеске свежести, силы, энергии, красоты и молодости.
«Царевна ты моя ненаглядная», — говорил Сенька мысленно.
Грунька угадывала по его невольному восхищению, по его влюбленным глазам, что сейчас, в эту минуту, именно она его повелительница.