Читать «Дом «У пяти колокольчиков»» онлайн - страница 293

Как часто вспоминала я позже, в лесах Ештеда, укрывшись от бури в маленькой корчме и слушая рассказы нашедших себе там кров контрабандистов, которые при свете молний, скрещивавших свои стрелы в раскачивающихся кронах шумящих деревьев, с жаром описывали свои опасные ночные переходы и иные приключения, случившиеся с такими же, как они, храбрецами, — как часто вспоминала я о том, какую жизненную цель поставил тогда передо мною господин комиссар. Сомневаюсь, чтобы я могла доставить ему много радости. Гораздо более подходила мне исконная романтика наших горных лесов, чем мягкие кресла городских салонов, полные бесконечно однообразного жеманства, победить которое было не под силу даже самому господину комиссару, несмотря на его острый сатирический дар.

Однако господин комиссар уже не вернулся в Прагу. Спустя несколько месяцев после его отъезда по Праге неожиданно разнеслась весть, что он в несколько часов сгорел от жестокой горячки.

Всякий, кто знал его, был опечален его кончиной. Никому не хотелось верить, что, едва достигнув сорока лет, всегда такой быстрый и живой, он внезапно расстался с жизнью.

Однако вскоре стали доходить до нас весьма странные слухи. Люди передавали друг другу шепотом, что умер он вовсе не от горячки, а по собственной своей воле. Был он якобы намеренно переведен в Брно, чтобы раскрыть там тайный заговор карбонариев, а между тем заговорщики будто бы перетянули его на свою сторону, и он помог им в осуществлении дерзкого побега, который бы, верно, удачно кончился, если бы по чистой случайности замысел не был раскрыт.

Как было мне не вспомнить при этом о трубке с польским повстанцем и о произнесенных им тогда словах! Удивительно ли, что я до малейших подробностей поверила слухам, которые кто-то долго еще с большими предосторожностями распространял по Праге, и что я, как драгоценную реликвию, хранила маленькую тетрадь в коричневом сафьяновом переплете, подаренную мне им во время одного из визитов, куда я заносила его замечания о некоторых книгах.

Слухи эти, несомненно, не имели под собой никаких оснований, но если и была в ком могучая тяга к преобразованиям и великая отвага к их исполнению, решимость дать им определенное и благоприятное направление, если и можно было кого по складу характера и принципам назвать революционером в высоком понимании этого слова, то никто более изо всех, кого я знала, не заслужил этого имени в такой степени, как комиссар полиции К.

Перевод Н. Жаковой.

Примечания

1

Иезуиты в полной мере воспользовались его благосклонностью, воздвигнув на том месте, где прежде были двадцать четыре дома с садами и две церкви, огромное здание своей коллегии с семинарией. Они посвятили ее святому Франциску Ксаверию; в честь его была пристроена на правом крыле часовня. Позже они возвели у левого крыла храм в честь святого Игнатия — основателя их ордена. Его статую подняли над фронтоном, чтобы сияние золотого нимба было видно за пределами города. Однако это вызвало тогда жестокие споры с богословами, утверждавшими, что подобные почести приличествует оказывать лишь святой троице, богоматери, но ни в коем случае не рядовому святому. Из этой чрезвычайно богато отделанной комфортабельной резиденции их выставил в 1778 году Иосиф II, предписав, чтобы они, по примеру всех священнослужителей, нанимали себе квартиры в городе, для чего выделил специальные средства из казны, а желающие могли поступить в какой-нибудь из еще не закрытых монастырей. При несогласии ни с тем, ни с другим им предписывалось покинуть страну в определенный срок. — Примеч. автора.