Читать «Дом «У пяти колокольчиков»» онлайн - страница 292

— Знаешь ли, кто это был? — спросил господин комиссар, возвратясь с лестницы, куда он провожал своего гостя.

Я покачала головой.

— Это министр Коловрат. Известно ли тебе, что такое министр?

— Вероятно, это первый советник государя.

В этот миг двери снова растворились. Вошел слуга в богатой ливрее, неся в руках какой-то весьма высокий предмет.

— Его сиятельство просят засвидетельствовать почтение вашей супруге, — сказал он, — и присылают ей маленький памятный подарок, который они специально привезли в своей карете.

Это был большой серебряный самовар, который он и поставил на стол.

В раздумье остановился господин комиссар перед сим драгоценным подарком.

— Пойдем отнесем его моей хозяйке. Это доставит ей радость, — произнес он наконец решительно.

Госпожа комиссарша была до крайности польщена вниманием могущественного министра, которое она, по всей видимости, ценила весьма высоко; супруг же ее весь вечер оставался задумчив и немногословен — иным я его уже больше не видела.

— Бесценную услугу оказал или намерен оказать графу господин комиссар, если уж он сам почтил его своим визитом и отблагодарил таким образом, — заметил отец, когда я рассказала дома о своей встрече с министром и серебряном самоваре. Я и не предполагала, что в тот вечер я была у комиссара в последний раз.

Через несколько дней по Праге распространилось известие о том, что он наипочетнейшим образом, по личному распоряжению господина министра Коловрата, переведен в Брно, где раскрыт новый заговор среди карбонариев, заключенных в Шпильберке; причем до сей поры не удалось установить, с кем еще они поддерживают связи в самом городе и в других местах.

— Уж теперь-то господин комиссар быстро разберется, что к чему, — утешали себя ревнители мира и спокойствия, у которых при одном упоминании слова «карбонарий» мурашки пробегали по коже. — А что, если бы эти злодеи вырвались из своих клеток и занялись снова своим проклятым делом: принялись бы расшатывать основы правопорядка и нравственности во всей Европе?

Как ни сожалели пражане о своем комиссаре полиции, однако большая часть их встретила его отъезд с удовлетворением, памятуя, какими важными причинами он был вызван. Самому же ему было явно тяжело расставаться с Прагой, и с его лица не сходило выражение задумчивости, возникшее, как я имела случай заметить, после разговора с министром. Быть может, тогда он дал ему обещание, о котором пожалел в следующую же минуту.

Поначалу господин комиссар часто писал в Прагу. Написал он и мне: «Учись прилежно играть на фортепьянах, а у своих баронесс так же прилежно изучай французский язык и правила хорошего тона. Все это тебе очень пригодится». (В то время я посещала учебное заведение неких благородных девиц, чьи безукоризненные манеры были ему весьма по душе.) «Я не задержусь долго в Брно; скоро вернусь в Прагу, где открою большой салон, в котором ты будешь помогать мне поддерживать великосветский тон. Более всего хотелось бы мне вдохнуть в наших пражан новый дух. Прага так прекрасна, что было бы до крайности обидно, если бы в ней жили одни лишь сонные филистеры. Но мы заставим их проснуться, не так ли?»