Читать «В горах Ештеда» онлайн - страница 312

В другое время каменолому и представить-то было бы противно, что его дочь пустится в «дрыганье ногами», как называл он танцы. А вот сегодня, поди ж ты, нисколько не сердился, напротив, не без удовольствия рисовал в своем воображении, как парни Наперебой приглашают Доротку, и лишь один ее отпустит — другой тут же подхватит, а в стороне стоит Вилик, сжимая в досаде кулаки и терзаясь ревностью.

Да, странные это были мысли для человека обычно такого осмотрительного и благоразумного. Но стоило ему вспомнить о Розковцовой, как рассудительность покидала его, и он становился похожим на всех смертных. Он никогда не запятнал бы себя поступком зловредным, но желал Розковцовой всего самого худшего, что только мог вообразить, и не огорчался, если ее постигала какая-либо неприятность или она несла какой-либо урон. Это говорит о том, что в душах даже самых благородных из нас есть родимые пятна и что все мы — дети этого грешного мира.

Старик все еще вслушивался в тишину за окном, как вдруг в дверях появилась дочь. Доротка пришла совсем не с той стороны, откуда должна была прийти, и возникла перед отцом, словно призрак, когда он меньше всего этого ожидал. Она встала перед ним, не произнося ни слова, не улыбаясь, не протягивая руки. Глаза у нее были заплаканы.

Каменолом оторопел. Он с первого взгляда понял, что с дочерью творится неладное. Так доверчиво и в то же время решительно она еще никогда на него не смотрела.

— Встретилась с Виликом? — спросил он без дальних слов, забыв в спешке прибавить к его имени прозвище.

Она утвердительно кивнула.

— Так говори же, воительница, говори скорей, каким оружием сегодня ты защищала семейную честь? — торопил он ее, сгорая от нетерпения.

— Вилик трижды перебросил через меня землю, а я и не заметила, — ответила она тоже без обиняков.

Каменолом переменился в лице.

— Быть того не может! — выдавил он наконец из себя, но разобрать его слова можно было лишь с большим трудом.

— Он бросил в меня землей, и в моем сердце будто вспыхнул огонь…

— Земля эта притянула тебя к нему, и он опозорил тебя перед всеми, отомстил, как и обещал! — вскричал каменолом, и на шее у него рубцами вздулись жилы.

— Мог опозорить, но не сделал этого. Когда я подбежала к нему, испугавшись, что он покалечился, он при всем народе прижал меня к сердцу.

— А что же это, как не позор?! Трижды позор! — взорвался старик, вне себя от гнева. — О боже, боже всемогущий, где был ты, почему допустил? Подумать только, что я сам, сам ее послал в пасть голодному волку!

— В сердце моем, отец, был бог, — серьезно ответила ему девушка, — бог осветил его, и я увидела в нем темное пятно. Я поняла, что была до сих пор несправедлива к Вилику, ненавидя его. Я никогда раньше не задумывалась над этим. Разве в ответе отец за дочь, а сын — за мать? Только за собственные поступки мы будем держать ответ. Нам не припишут ни добрые дела других, ни чужую вину, даже если это вина близкого человека. Мы не вправе ненавидеть Вилика.

Услышав это, каменолом заломил руки. Он был вне себя от ужаса и горя.