Читать «В горах Ештеда» онлайн - страница 302

И вот в следующее воскресенье Доротка с соседкой отправляются в путь. До чего же к лицу девушке праздничный наряд! На ней свадебный передник и юбка покойной матери, — то и другое из добротного шелка. Корсаж украшен серебряным галуном и богатой вышивкой тончайшей работы. Отец до поры до времени приберегал этот наряд, дочь должна была надеть его на свою свадьбу. Но сегодня отец сам достал его из сундука, хотя Доротка и не заикалась об этом. Он не хотел, чтобы дочь на празднике выглядела хуже других. Пусть ее радость будет полной!

Доротка не только что не выглядела хуже других, но и затмила всех прочих. Она шла с молитвенником и букетиком в руках, юбка на ней шуршала, ленты длиною в два локтя развевались позади белого нарядного капора. При виде ее всякий сказал бы, что это дочь мельника, а не сельского бедняка. Так горделиво она выступала.

Отец вышел проводить ее до мостков и долго смотрел, как она спускается вниз по склону к долине, к лесу, через который шел путь в Главицу.

— Охотно верю, такая пришлась бы тебе по вкусу, бесовское отродье, — вполголоса произнес старик, словно бы обращаясь к Вилику, — но скорее ты приведешь в дом принцессу, чем ее. Ты объявил ей, слепец, войну, но сам бесславно погибнешь. На моей дочери надет панцирь добродетели, а перед собой она несет щит ненависти. Она повергнет тебя во прах, если ты вступишь с ней в единоборство. Солнце в небе не погасишь, Доротку не сломишь. По всему миру развеял старый бес свое семя, но так же, как не проросло оно в сердце отца, не прорастет оно и в сердце дочери.

И каменолом вернулся в свою низенькую горницу, снял с полавочника книгу, сел к раскрытому окну, откуда веяло запахом гвоздик, — из них сегодня Доротка сплела себе венок, — и принялся читать о великой пагубе, которую наслал господь на Чехию сотни лет назад, дабы покарать эту землю за прегрешения, содеянные молодыми и старыми.

Между тем Доротка благополучно добралась до Главицы и не переставала удивляться. Все оказалось в точности таким, как описывала ей соседка. В костеле — сплошное золото, алтаря и не видать — густой пеленой окутал его кадильный дым, с клироса доносилось такое пение, что Доротка все время, пока совершалась служба, плакала не переставая. Она жаловалась покойной матушке, сама не зная, на что и на кого. Ведь ее никто не обижал, а ей казалось, будто чинится несправедливость, и от этого надрывалось сердце. Соседка то и дело подталкивала ее локтем, люди с любопытством стали оборачиваться на плачущую девушку, но Доротка не могла остановиться. Давно известно, что слезы облегчают душу. После богослужения на душе у Доротки стало так легко, как давно уже не бывало. Когда она вышла из костела на площадь, ей показалось, будто у нее камень с души свалился.

На площади разгуливала молодежь со всей округи. Среди них Доротка увидела немало грабовских парней и девчат, но никто из них не окликнул ее, — ведь она была всего-навсего дочь каменолома. Заметив Доротку, они с изумлением оборачивались ей вслед, ухмылялись — мол, эко вырядилась; отпускали колкости — дескать, и серебряный галун не поможет тебе поймать жениха, — и больше не обращали на нее внимания. Зато парни из других деревень мигом приметили Доротку, забегали вперед, чтобы снова с ней встретиться, и решили согласно, что нет на празднике девушки красивее. Они тут же принялись расспрашивать о ней, кто она и откуда, но, услыхав, что это дочь бедняка из горной деревушки, ничем больше не пытались привлечь ее внимание и припустили за теми девушками, у которых блестели не только глаза, но и дукаты на шее.