Читать «Тысяча акров» онлайн - страница 201

– Хорошо, я их отложу, – кивнула она и осторожно переставила сервиз на обеденный стол.

– А салфетки я не узнаю. Они больше похожи на мамины, но я их не помню.

Кэролайн оставила их лежать на столешнице и спросила:

– А тарелки? Из каких ел папа?

– Из белых с бирюзовой каймой. Но я их что-то не вижу. Может, Роуз их убрала.

– Или продала.

– Или отдала в церковь.

– Я их помню, – сказала Кэролайн. – Жаль, что их нет.

– Обычные керамические тарелки. Из пятидесятых. Ничего ценного.

– Ну, если так смотреть, – резко возразила она, уперев руки в бока, – то здесь вообще есть что-то ценное?

– Я не знаю, Кэролайн, – ответила я и почувствовала, что тоже начинаю заводиться.

– Вон те формы для запекания, должно быть, принадлежали Роуз. Ты можешь взять их, – бросила она.

– А ты? Не хочешь ничего, что принадлежало ей? – спросила я нарочито спокойно.

Кэролайн снимала кружки с сушилки. Одна из них с надписью «Кофе Пита». Я протянула руку, она отдала ее мне.

– Да, – наконец ответила она, – не хочу.

Я уже была готова развязать ссору, бросив как пощечину: «А почему нет?» – но промолчала, растерявшись среди нагромождения разложенных по всей кухне незнакомых вещей.

– Разбирайся сама. Отложи что хочешь. Я пойду наверх.

Перед отъездом мы с девочками разобрали их спальни, так что туда я не заглядывала. В ванной с северной стороны дома было холодно и мрачно. Я открыла аптечку и приняла четыре таблетки аспирина. На полках стояли «Гевискон», «Пепто-Бисмол», открытая пачка «Амоксициллина», перекись водорода, рвотное средство, антисептик, йод, пластыри и марлевые повязки. Я закрыла аптечку и принялась снимать полотенца, которые все еще висели на вешалке. Сняла пару и остановилась, сложив их на крышку унитаза. От холода меня начал бить озноб, как при температуре. Я вышла из ванны и осмотрелась. В шкафу должны быть еще полотенца, под ними в выдвижных ящиках – простыни. Я уставилась на шкаф. Крепкий, из мореного дуба – в 1910 году такой можно было заказать по каталогу, а теперь нигде не купишь. Знакомый пол. Двери. Шестиугольная плитка в ванной, по которой мне нравилось ступать в детстве, стараясь не наступать на швы. Казалось, еще чуть-чуть – и у меня получится взглянуть на знакомый коридор глазами Роуз и прочувствовать все, что чувствовала она в последние несколько лет. И наконец перестать скучать по ней. Холод накатывал на меня ритмичными толчками. Аспирин не помогал, череп распирало от головной боли. Я стала спускаться вниз.

Кэролайн резко обернулась, когда я вошла в кухню.

– Ты, должно быть, думаешь, – сказала я, – что заберешь вещи матери и отца, а я – те, что принадлежали Роуз.

– Уверена, что вещей Роуз гораздо больше…

– Не в этом дело, – перебила я ее и поняла, что задыхаюсь. Она смотрела на меня с испугом и молчала. – Давай узнаем.

– Что?

– О чем ты думаешь.

– Зачем? – Она была явно напугана. – Давай просто каждая возьмет что хочет и разъедемся по домам.

– Как мы можем брать что-то, не зная, что берем?

Она улыбнулась. Я развернулась и взбежала вверх по лестнице. Открыла дверь в отцовскую комнату, которую потом заняла Роуз. Фотографий на стене не было, от них остались только следы на выгоревших обоях. Я открыла шкаф и провела рукой по полке над окном. Так и есть, они там, я знала, что Роуз уберет их сюда. Вернувшись, я бросила снимки на стол перед Кэролайн. Сверху оказался тот, на котором был безымянный младенец в белом чепчике на бледном одеяле.