Читать «Тысяча акров» онлайн - страница 185

По дороге домой мы с Таем почти не разговаривали. Стояла середина осени, 19 октября. Листья на деревьях имели тот же цвет, что и листья, лежащие вдоль дорог и заборов. Кукурузные стебли, торчащие на сжатых полях, по контрасту с листьями казались почти белыми. Кое-кто из фермеров еще убирал бобы. Я видела бурые стручки на длинных стеблях и, казалось, даже слышала их привычное сухое дребезжание. На огороженных полях паслись свиньи и беломордые коровы, подбирая остатки зерен. Кое-где уже пахали под зиму. Резкий, холодный ветер поднимал в воздух сухую пыль. На фоне коричневых полей ярко выделялись белые фермерские дома, украшенные снопами кукурузы и темно-оранжевыми тыквами.

В прошлом году Гарольд с Лореном ездили отдыхать в Аризону на две недели в октябре-ноябре, пока сезон не начался и цены не подскочили. В этом году, мы слышали, они планировали перебраться в город. Боли у Гарольда не проходили, и он не желал оставаться с ними один на один. На время уборки урожая, когда Лорен с утра и до вечера был занят на ферме, с ним сидели две женщины, сестры, согласившиеся помочь, но они не умели водить машину, поэтому Лорен решил снять квартиру в Кэботе рядом с почтой. Об этом мы узнали от Марлена Стэнли, он рассказал Роуз. Тай, похоже, знал все из первых рук, но мы с ним это не обсуждали.

Когда мы приехали, Тай выскочил из машины раньше, чем заглох мотор, и рванул в сарай. Была пятница, я думала, что работы возобновятся со следующей недели. Наливные полы, простоявшие под открытым небом почти три месяца, заметно выцвели, а один даже треснул – придется чинить. Однако бросать стройку нельзя – слишком глубоко мы влезли в долги.

После сбора урожая любая ферма выглядит запущенной и заброшенной, но наша, когда мы вернулись, показалась мне совершенно мертвой. Никогда прежде, даже во время обычной зимней уборки, починки и подготовки к следующей весне, не производила она на меня такого гнетущего впечатления.

Дом выглядел лучше обычного – не зря я драила его последние месяцы, – но уборка не могла скрыть старую, разномастную мебель и пятна на коврах и линолеуме, не поддающиеся никакой доступной бытовой химии. Навоз, кровь, топливо, смазка просачивались внутрь несмотря на самое энергичное сопротивление.

Дом казался чужим. Удивительно, раньше я почти никогда не воспринимала его целиком: видела стул, который только что отмыла, картину, купленную в антикварной лавке в Кэботе, уголок, выглядящий респектабельно или уютно. Вспомнилась история, которую рассказал мне как-то один из друзей отца, Джим: когда в наш округ провели электричество, вся их семья собралась на кухне, чтобы первый раз торжественно включить свет и вступить в новую эру (бензинового генератора, как у моего деда, у них не имелось). Щелкнул выключатель, и первое, что сказала мать, было: «Какое же все грязное!» И я, вступив в свою личную новую эру, могла теперь повторить за ней то же самое слово в слово. Я достала из холодильника мясо, посыпала солью из старой пластмассовой красной солонки и бросила на сковороду, которой пользовалась уже семнадцать лет. Неужели это я? Неужели это мой дом?