Читать «Оренбургский платок» онлайн - страница 30

Обсказывал мне всё это Михаил с пятого на десятое.

Так, промежду прочим.

Пожаловался:

– Это заседательство полздоровья у меня вырежет… И пускай режет! Абы почаще видеть, как уходит из суда человек с восстановленным дочиста добрым именем… Правда есть, её не съесть… Когда я смотрел, как бежал инженер домой, – слёзы выдавило у меня из души… Чтой-то слаб я стал… Иля старею?..

Я замахала на него руками:

– Ну-у, наскажешь… Только запечатал тридцать третий годок! Сверстник Иисуса Христа. Самолучшие молодущие годы! Ты послушай, что я даве выписала из клюевской библиотечной книжки:

– Тебе только тридцать три года — Возраст Христов лебединый, Возраст чайки озёрной, Век берёз, полный ярого, сладкого сока!..

– Ну, во-от, – смешался Михаил. – Дожил. Заговорила жона со мной стишатами.

– А что, тебе одному ильзя? Тебе ль тоску в душе вязать?

17

Стойким и счастье помогает.

Кончила я на бегах, или, как тогда говорили, ускоренным методом восьминарию (шутейно я величала так восьмилетку), тут же сватают меня на чин «русланки» – вести русский язык узбекским детишкам.

Я вроде того и не против, раз на вязанье будет выпадать просторное время.

Устроили мне экзамен на учительку.

Был диктант в двести слов.

Про гражданку обезьяну.

Ну, я и перестарайся. Такую оплошку дала – ты хошь этого? – три ошибки смастрячила!

Казалось, в русском я смыслю, как коза в лентах. Но в учителя-культармейцы меня таки кликнули.

Правда, не к детишкам.

В школе взрослых повышенного типа доверили группу отстающих малограмотных.

Проверяешь в первые дни диктанты – сбочь раскрытый учебник. Не уверена где, краешком глаза вкрадливо подглядишь.

А неловко как… Стыд сжигал меня.

«Нет, девонька, подглядки не красивят тебя. Преже чем школить других, выучись сама. Докажи себе, что ты что-то да можешь. «Хочешь быть на высоте – выбирай путь в гору!»

Со всей злостью навалилась я на грамматику. Пыхтела, пыхтела, пыхтела… Засраб культуры из меня не выплясался. Зато я наловчилась-таки без ошибок лепить проверочные, раз в четверть, диктанты для культармейцев.

А там пошла, пошла ладком Анна наша просвещёнка Фёдоровна. Про праздники стала узнавать по грамотам да благодарностям.

У меня их с полкило набежало.

18

Золото не золото, не побывав под молотом.

Когда страна на бой суровый Своих послала сыновей, То согревал платок пуховый Их жен, сестёр и матерей. Юрий Энтин.

(Из гимна Оренбургской области)

В начале войны вернулась я в Жёлтое и больше никогда его не покидала. Разве что слетаешь куда на недельку отгостить. Вот и вся отлучка.

Сызнова выискивались охотники отрядить меня в учительши.

Только не польстилась я. Ни на какую приманку не сменяла своё вязанье. Ну куда ж такую красу бросить!

А время-горе какое…

Война.

Кругом людей нехватка. Ломали спину если не за двоих, так за троих. Это уж точно.

Днём я на молоканке.