Читать «Время мира» онлайн - страница 88

Четыре миллиона ежегодных поступлений от торговли, по оценке самого дожа, представляли от половины до четверти моей собственной оценки валового дохода города. Речь Мочениго дает мимоходом некоторые цифровые оценки, касающиеся торговли и флота Венеции. Они подтверждают порядок величин в наших расчетах. Расчеты эти не диссонируют также и с тем, что мы знаем о деятельности Zecca — венецианского Монетного двора (правда, в гораздо более позднюю эпоху, к тому же инфляционную, которая соответствовала тому, что иные именуют «упадком Венеции»), В самом деле, в последние годы XVI в. Монетный двор (Zecca) чеканил примерно два миллиона дукатов в год в золотой и серебряной монете. Это позволило бы предположить, что находившаяся в движении денежная масса доходила до 40 млн. — поток, который лишь проходил через Венецию, но каждый год возобновлялся. Что тут удивительного, если подумать о том, что ее купцы прочно удерживали главные отрасли морской торговли: перец, пряности, сирийский хлопок, зерно, вино, соль? Уже Пьер Дарю в своей классической и все еще полезной «Истории Венеции» (1819 г.) отмечал, «сколько эта отрасль соляной торговли могла приносить Венеции». Отсюда и забота Синьории о контроле над соляными болотами на Адриатике и на кипрском побережье. Каждый год для погрузки одной только соли Истрии прибывало больше 40 тыс. лошадей из Венгрии, Хорватии, даже из Германии .

_{Джованни Антонио Каналетто (1697–1768). «Площадь Сан-Джакометто» («Il Campo di San Giacometto»). Именно под портиками этой небольшой церкви, на продолжении площади Риальто, встречались крупные купцы. Дрезденский музей. Фото музея.}

Другие признаки богатства Венеции — это громадная концентрация мощи, какую представлял ее Арсенал, число ее галер, грузовых судов, система торговых галер (galere da mercato), к которой мы еще вернемся. В неменьшей степени это постоянное украшение города, который на протяжении XV в. мало-помалу обрел новый облик: улицы с грунтовым покрытием были вымощены каменными плитами, деревянные мосты и набережные каналов заменены мостами и тротуарами вдоль каналов (fondamenta) из камня (здесь наблюдалось «окаменение» капитала, бывшее в такой же мере необходимостью, как и роскошь), не говоря уже о других операциях градостроительного характера: рытье колодцев или очистке городских каналов, зловоние от которых порой становилось непереносимым .

Все это вписывалось в некую престижную политику, которая для государства, для города или для индивида может служить средством господства. Правительство Венеции прекрасно сознавало необходимость украшать город, «не скупясь ни на какие траты, как то подобает красоте его» («non sparangando spexa alguna come e conveniente a la beleza sua»). Хотя работы по перестройке Дворца дожей затянулись надолго, они продолжались почти беспрерывно; на Старой площади Риальто (Rialto Vecchio) в 1459 г. была воздвигнута новая Лоджиа, в общем торговая биржа, напротив Фондако деи Тедески. В 1421–1440 гг. Контарини строят Золотой дом (Ca’d’Oro) на Большом канале, где будет множиться число новых дворцов. Вне сомнения, такая строительная лихорадка была общей для многих городов Италии и других стран. Но строить в Венеции — на тысячах дубовых стволов, забиваемых в песок и ил лагуны в качестве свай, из камня, привозимого из Истрии, — это требовало, безусловно, колоссальных затрат.