Читать «Время мира» онлайн - страница 86

И Венеция уже сумела гораздо раньше выкроить себе империю, скромную по размерам, но имевшую поразительное стратегическое и торговое значение из-за ее расположения вдоль путей на Левант. Империю дисперсную, напоминавшую заблаговременно (с учетом всех пропорций) империи португальцев или, позднее, голландцев, разбросанные по всему Индийскому океану в соответствии со схемой, которую англосаксонские авторы именуют империей торговых постов (trading posts Empire) — цепью торговых пунктов, образующих в совокупности длинную капиталистическую антенну. Мы бы сказали — империю «по-финикийски».

Могущество и богатство приходят вместе. И это богатство (а следовательно, это могущество) может быть подвергнуто испытанию на истинность на основе бюджетов Синьории, ее Bilanci , и знаменитой торжественной речи старого дожа Томмазо Мочениго, произнесенной в 1423 г., накануне его смерти.

В ту пору доходы города Венеции достигали 750 тыс. дукатов. Если коэффициенты, которые мы используем в другом месте— бюджет составлял бы от 5 до 10 % национального дохода, — применимы здесь, то валовой национальный доход города оказался бы между 7,5 млн. и 15 млн. дукатов. Учитывая приписываемую Венеции и Догадо (Dogado — предместья Венеции вплоть до Кьоджи) численность населения самое большее в 150 тыс. жителей, доход на душу населения составил бы от 50 до 100 дукатов, что означает очень высокий уровень; даже в нижнюю границу верится с трудом.

Понять эту величину будет легче, если попытаться провести сравнение с другими экономиками того времени. Один венецианский документ как раз предлагает нам список европейских бюджетов на начало XV в., цифры которого были использованы для составления карты, приводимой на следующей странице. В то время как собственные поступления Венеции оценивались в 750–800 тыс. дукатов, для королевства Французского, правда пребывавшего тогда в жалком состоянии, приводится цифра всего лишь в миллион дукатов; Венеция была на равных с Испанией (но какой Испанией?), почти что на равных с Англией и намного превосходила прочие итальянские города, так сказать, следовавшие за нею по пятам: Милан, Флоренцию, Геную. Правда, относительно этой последней цифры бюджета говорят не слишком много, ибо частные интересы завладели к своей выгоде огромной долей государственных доходов.

К тому же мы коснулись лишь Венеции и Догадо. К доходу Синьории (750 тыс. дукатов) добавлялся доход материковых владений (Terra Ferma) (464 тыс.) и доход от империи, с «моря» (376 тыс.). Общая сумма в 1615 тыс. дукатов выводила венецианский бюджет на первое место среди всех бюджетов Европы. И даже в большей мере, чем это кажется. Потому что если приписать всему венецианскому комплексу (Венеция плюс Terra Ferma плюс империя) население в полтора миллиона человек (это максимальная цифра), а Франции Карла VI население в 15 млн. человек (для огрубленного и быстрого расчета), то эта Франция, имеющая в десять раз большее население при равном богатстве, должна была бы иметь бюджет, вдесятеро превышающий бюджет Синьории, т. е. 16 млн. Французский бюджет всего в один миллион подчеркивает чудовищное превосходство городов-государств над «территориальными» экономиками и побуждает задуматься над тем, что могла означать к выгоде одного города, т. е., в общем, горстки людей, ранняя концентрация капитала. Еще одно интересное, если не категорическое сравнение: наш документ бросает свет на сокращение бюджетов к XV в., к сожалению, не уточняя, с какого именно года началось сказанное сокращение. По сравнению со старинной нормой английский бюджет будто бы уменьшился на 65 %, бюджет Испании (но какой Испании?) — на 73, а сокращение бюджета Венеции составило только 27 %.