Читать «Два детства» онлайн - страница 30

— Выходи!

Всадники были уже рядом, а мы уползали под амбар.

— Выходи!

Какой страшный, настойчивый голос. Он достает нас под низкими стойками амбара!

— Ребятишки, вылазьте.

Это уже другой, знакомый голос. Выползаем. За оградой три конника и ружье, направленное на нас.

— Ваше благородие, это тут они… А я думаю, кто меня зачем гаркает. Давненько тут щекочут да роются…

— Никто не проходил здесь?

— Не слышно было, не видел, не сказывали.

Конники повернули назад, Тереха заругался, погрозил нам:

— Не гомозитесь под ногами: а то крапивой. Попадешь с вами в костомялку. Марш домой, шантрапа!

В избе матери не было. Она искала нас за баней по огородам.

Тревожно стало в деревне. Колчаковцы насильно забирали людей, куда-то угоняли. Скоро пошли слухи по деревне, что кое-кто вернулся тайно, но нигде не показывается. Их семьи жили в постоянном страхе, боясь доноса. Заскакивали карательные конные группы, бесчинствовали, пороли. Женщины с детьми прятались по огородам, парни спасались в согре.

Только по первым снегам пришли к нам отряды партизан с Чумыша. Конные группы замаячили на белой горе. Народ бросился по домам, по пригонам. Чьи же пожаловали? Мать затолкала нас в подполье, где страшнее стало от темноты. По всей улице пошел гул от множества копыт, а в избу к нам нашло полным-полно людей. Над головой со скрипом прогибаются половицы, и кажется, что изба от страха приседает.

— Хозяин, принимай постой! Мы посидим, а ты постой.

— Нет хозяина, — растерянно лепечет мать.

— К белякам подался али помер? Нет живого — за упокой споем, а у Колчака найдем — голову оторвем!

— А вы какие будете?

— Свои мы, совсем тутошные.

— Не разберем мы, где свои, где наши, кто за кого восстает, кто кого бьет.

— Это так: пока в загорбок не накладут, — не расчухаешь, кому кориться, кому кланяться. Вот отделенный придет, у него записано, кому мы кем доводимся.

— Ты, Матвей, не пужай бабенку-то, не пужай! Слова плети, да и дело скажи. Тебе в писаря бы податься, с руки: где бумагой не изведешь, языком оплетешь.

— Партизаны мы, хозяйка, свои. Не дают беляки в деревне ходу нашей власти. Колчаковцы ставят свои порядки, а мы им смажем пятки. А теперь так бы: картошки наварить нам поядреньше да самовар с паром, чтоб помнили нас недаром.

Мать затопила печку и только тогда вспомнила про нас.

— Господи, у меня ребятишки-то в подполье!

Она открыла западню, позвала нас. В избе задвигались, к нам просыпался смех.

— Мужик твой не там ли? Накажи ему попутно вынести картошки!

Мы шмыгнули за печку. Матвей оказался рослым бородатым мужиком и балагуром.

— Что глазами стреляете? — сказал он, подойдя к нам. — С хомяками под полом воюете? Завтра к нам. Посажу на коня, дам ружье, отца искать поедем.

Сильный Матвей посмотрел на нас по-доброму, с улыбкой, как смотрят на испуганных, притихших котят.