Читать «Эльжуня» онлайн - страница 14

Но, как правило, эксперименты производились на месте, в Освенциме, в десятом корпусе, окруженном глубокой тайной. Вот в этот корпус и перевели Шурика.

…Поначалу Гусеву послали работать в команду, которая убирала трупы с территории лагеря. Подле десятого корпуса Нина увидела однажды скрюченный детский трупик-скелетик. Похолодев от своей догадки, она осторожно повернула его. Нет! Искаженное гримасой предсмертной боли, туго обтянутое желтой кожей лицо ребенка показалось ей незнакомым. На тоненькой ручке темнел номер. Чтобы не позабыть, Нина щепкой выцарапала его на своей руке. Вечером она рассказала об этом в бараке. А когда назвала номер, то увидела: как подкошенная упала на землю мать Шурика.

Был на территории еще и двадцать пятый барак. Двери его были так же, как и в десятом, заперты наглухо на засовы, окна зарешечены. Переводили туда не прошедших «селекцию» людей — узников, отобранных для газовых камер, для крематория. Но предпоследним этапом их пути был двадцать пятый барак.

То ли газовые камеры не успевали пропускать вовремя всех отобранных, то ли лагерное начальство опасалось эксцессов, только перед казнью узников держали в этом бараке по нескольку дней. Без воды. Без пищи.

И оттуда сквозь решетки с мольбою тянулись руки. Есть никто уж не просил. Просили пить.

Однажды, проходя в рабочей команде мимо этого барака, Нина заметила девичье лицо, прильнувшее к решетке.

— Пить! — протягивая к ним руку, просила девушка, пожелтевшими пальцами показывая на бурый от грязи снег. — Пить!

Нина видела, как одна из узниц — немка, судя по треугольнику на одежде, — незаметно нагнулась и, подобрав с земли, бросила девушке ледышку. И тут же эсэсовка ястребом кинулась на нее.

Ночью, лежа в тесной клетке-отсеке, Нина говорила с подругой о происшедшем.

— Зойка, а может, фашисты — не люди? Может, сердце у них как-то по-другому устроено?

— По науке — люди! — серьезно и грустно ответила ей на это Зоя, харьковская студентка-медичка. — Я анатомию перед самой войной сдавала и могу сказать тебе точно: сердце у всех людей устроено одинаково.

Лето 1943 года. Все больше и больше прибывает в Освенцим партизанских семей с детьми: с Украины, из Белоруссии. Сперва детей помещают вместе с матерями. А некоторое время спустя отбирают их у матерей, переводят в особый детский барак.

Подпольному центру женского лагеря удается устроить так, чтобы в этот барак для присмотра за детьми направлены были надежные люди. Нина Гусева в том числе.

— Дети в лагере!.. Восковые лица, голодные глаза, костлявые плечики вздрагивают от холода. В полосатых, как мы, костюмах, прямо на голом теле — узники! — вспоминает Нина Савельевна. — Двести детей в бараке, а смеха не слышно. Ни шалостей, ни возни. Съежатся, как старички, на нарах, жмутся испуганными зверьками.