Читать «Из дневника жителя архангельска Ф.Н. Паршинского» онлайн - страница 32

Хлебную карточку на 400 граммов мне выдали из домоуправления № 17 (Сидорова) 31 августа 1941 г., так что я не потерял ни одного дня. Дали также карточку на сахар — кондитерские изделия на сентябрь с 4 талонами по 100 граммов каждый. Вместо 400 граммов хлеба можно получить 4 булочки или 4 ватрушки, если есть в магазине. Видел коммерческую очередь на углу Петроградского и Энгельса. Выносят из магазина пшеничный и белый хлеб, булочки, батоны сдобные. Очередь огромная. Есть у публики деньги! Откуда только берутся?!

31 августа 1941 г. с 11 часов светит солнце, с перерывами, до заката. Nord-West. 16 часов +11 °С. Дождя не было, земля высохла (грязи нет). Ночью слабые дуновения с севера. Перед восходом солнца на востоке ясно.

1 сентября. В 6 ч. пасмурно, + 5 °С, Nord-Ost выше средней силы. В календаре сказано, что 7 сентября (26 августа) 1812 г. произошла Бородинская битва. Приведены слова Льва Толстого из романа «Война и мир». Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы. Если колхозники и троцкисты не используют нынешнюю войну для отмщения Сталину за его опричнину и коллективизацию крестьянских хозяйств, то может получиться беспричинное бегство германцев, а это уже будет сигнал к коммунистической революции во всей Европе. Но мне кажется, что столь быстрое продвижение германцев именно в районах сплошной коллективизации зависит от воли колхозников Украины и помогающих им троцкистов. Старухи наши бают, что на Бакарицу пришли английские пароходы и выгружают орудия и танки. А из Мурманска в Ленинград попасть нельзя: дорога перехвачена. Встретил Мирзаханова, который мне сказал, будто его не пускают обратно в Сороку, так как там эвакуация, обещал зайти ко мне со старшим сыном, чему я вовсе не рад. Я так и не подхватил его слов и не пригласил. Младший сын в Сороке, призывается в Красную Армию. Старший уже в 1940 году был на финляндском фронте. Хоть бы отдумал и не заходил бы вовсе, нежелательный гость. У него собственный домишко в Сороке (Сорока нынче — Беломорск).

1 сентября 1941 г. в 13 ч. 30 мин. +12 °С, Nord, потом Nord-West (ослабевающий), вечером облака разорвались, как утром рано. Белов приглашает меня в кочегарку, но с 1 октября. Это меня не устраивает. Мне нужно с 3 сентября.

Национальные компартии в Западной Европе, подпольные и всякие другие, и их газеты, листовки — все это финансируется из Советского Союза. Известно, ведь Европа платила за наш экспорт своей валютой, которая оставалась за границей в руках «торгпредов» и в распоряжении «полпредов». Эта валюта и была тем источником, из которого черпали и черпают компартии. Но не самотеком, а по указу из Москвы. Во всем — рука Москвы. Прав Лозовский, который говорит, что до 22 июня никакие антифашистские выступления были невозможны. Понятно: из Москвы не было директив. Сталин в своей беседе с Рой Говардом называл экспорт революции чепухой. «Экспорт революции — это чепуха», — говорил он. Но он лгал тогда (как и всегда), ибо экспорт революции — это сущность большевизма. Отказаться от экспорта революции можно только ценою обеспечения безопасности, хотя бы временной, СССР (большевизма). Так большевики (Сталин, Молотов) и сделали после переговоров и договоров с Риббентропом. «Откупились», — как сказал один мой знакомый. Да, откупились и послали в Европу сигнал «прекратить антифашистскую бузу». Все — только по директиве. Самотек не допускается. В особенности не допускается внутри СССР, ибо тут он может быть только контрреволюционным, то есть направленным против строительства социализма в СССР, против диктатуры пролетариата. В массах уже не осталось ничего от прежней революционности. Единственно, что осталось в массах, это шкурничество, ибо «люди злы» (Энгельс), и на этой злости и выезжает теперь Сталин. Только далеко не уедет. Как бы хитро ни был построен советский аппарат, рассчитанный на шкурничество людское («люди злы»), но этот расчет верен только для внутренних дел, для борьбы с внутренним врагом, который многочислен, но деморализован, дезорганизован и обезоружен. Другое дело — внешний враг. Тут не помогут ни ополченцы, ни партизаны, все они храбры только из-за угла.