Читать «В сетях интриги. Дилогия» онлайн - страница 39

— Страх вечно близок к тому, кто нагоняет ужас! Так пишет один умный итальянец, герцог.

— Пока я не страшусь никого, кроме Бога… и себя самого. Да, себя!.. Своей любви… Я сказал, что люблю эту страну, куда судьба забросила меня.

— И довольно высоко, не так ли, герцог.

— Вот, вот! — поняв укол, добродушно согласился Бирон. — Я созданье женской, царственной прихоти, раб случая… Все верно. Но я — человек. У меня горячее сердце в сильной груди. Мы, курляндцы, как наши псы, верны до гроба. Я знаю, так враги порою ругают Бирона: «Курляндский пёс!» А я людей ставлю хуже, чем моих коней, чем собак!.. Те вернее, отважнее, честнее и… благодарнее. Вот почему я верен д о г р о б а моей госпоже.

Она столько сделала мне, моим детям… Я верен и люблю Россию, где нашёл почёт, силу, власть! Где живёт моё самое мне дорогое: моя семья, дети, та единая на свете, кого я, грубый курляндский пёс, любил долго, молча, затаённо!.. Не смея самому себе признаться: к о г о люблю!..

Он умолк, тяжело дыша от притворно скрытого волнения. Но на самом деле хитрец волновался: игра поведена им слишком открыто и смело. Ставка очень велика. Пошлёт ли удачу рок, часто служивший его замыслам?!

Елизавета, обычно находчивая, бойкая на словах, отважная в поступках, тоже была теперь подавлена, почти ошеломлена таким внезапным и грубоватым полупризнанием наложника Анны.

Тяжёлое молчание длилось несколько мгновений, но показалось бесконечным, и царевна первая решилась нарушить его.

— Герцог, вы… не пьяны сейчас?! Кажется, нет! — надменно, хотя и сдержанно заговорила она. — Так д у м а е т е ли о том, что говорите… Или это я н е п о н и м а ю, что вы хотите сказать.

— Вот, вот, кровь Петра подаёт голос! — не опуская тяжёлого наглого взора, начал Бирон уже новым, решительным тоном. — Но и Пётр так не говорил… Он любил простой народ… и женщину из черни мог возвести на трон царей, императоров российских, когда она показалась ему достойной… Но я не стану больше… ни слова не скажу! Я буду действовать. И когда пора настанет, когда завоюю доверие моей богини — приду, назову, кого я долго, молча любил, как мадонну, — я, простой, отважный сын смелого курляндского народа, Бирон, владетельный герцог Курляндии!..

— Да… Вы слишком смелы! — вскочив, бросила ему Елизавета и кинулась к дверям опочивальни. Тысячи спутанных мыслей клубились у неё в мозгу… И, словно против собственной воли остановясь на пороге, она бросила последний взгляд наглецу, который провожал её своим свинцовым взором. Загадочно прозвучали последние слова царевны:

— Что же… Я буду ждать. Я подожду!..

И она скрылась за дверьми.

Долго ещё глядел ей вслед Бирон, стараясь угадать, что означали последние слова Елизаветы: полуобещание или затаённую угрозу!

«Иди, иди, — думалось ему. — Увидишь, что ещё будет. Как повелит судьба… Может быть, тут, в этой гордой, прекрасной женщине и скрыто для меня самое главное?.. Поглядим. Ей я никогда не вредил. Если даже победит она… Посмотрим!» — пожимая плечами, решил герцог, позвонил и приказал вошедшему камер-лакею: