Читать «Розка (сборник)» онлайн - страница 165

Деревянные мечи взмывают вверх, наматывая на рукояти ноябрьский ветер. Семь мечей – семь дней – семь желаний и семь побед. «У меня столько нет», – думает отец Мегги. Но после тренировки соглашается зайти к японскому казаху и выпить чаю. Он смеется в усы, которые скоро вырастут, потому что бритву он с собой не взял, и думает, что иногда старым и нищим быть хорошо. Старого и нищего не украдут, чтобы продать за выкуп, и не разрежут на органы, потому что – кому нужные эти несчастные прокуренные и замороженные органы. Поэтому он уверен, что чай – это просто чай.

Японца зовут Феликс Баун, ему тридцать лет. Его отец был Генрих Баун, его дед Феликс Баун, а прадед – в общем-то уже понятно и предсказуемо – тоже Генрих. От Генриха Бауна пошли семейные немцы, от которых только фамилии и имена. Разрез глаз, рост, высокие скулы, пружинистая походка, как будто все время на коне, это от женской линии. От прабабушки-казашки. Генрих ее не застал, но знает, что та приютила Баунов в войну. Немец – враг. Место врагу в Казахстане. Немного обидно, что Казахстан – место для врагов. Но прабабушка об этом не думала. Она думала о том, что этих малокровных и худых предателей родины сильно жалко, что женщина-мать по имени Эльза совсем не умеет жить и скоро умрет, что чахлый заморыш обязательно вырастет и через пару лет будет мужчиной и что тогда ей, не прабабушке, а просто Фатиме может случиться муж. Так и вышло. С матерью Генриха только промахнулась. Эльза еще успела настоять на том, чтобы внука назвали Феликсом и чтобы он, малолетний Феликс, говорил с бабушкой только по-немецки. «Была бы какая кирха, она бы еще и окрестила его в лютеранство, – смеется «японец», внук Феликса, Феликс. – Несгибаемая оказалась женщина. Умерла, потому что упала с лошади и ударилась головой. Никто не знает, сколько ей было лет. У женщин нельзя спрашивать, сколько им лет, да, отец?»

«А зачем ты тогда японец?» – спрашивает отец Мегги. «Эй, это ты решил. Ты сам так решил, – перебивает его Феликс. – Мы, узкоглазые, все на одно лицо, да?» Улыбается, но злится. Отец Мегги видит, что Феликс злится и опускает глаза: «Прости, пожалуйста. Я не хотел».