Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 203

Мало-помалу, невольно и незаметно для себя, перешёл он к другому воспоминанию и спросил себя: не здесь ли Анна? И не увидит ли он её в числе зрителей? Как удивится она его неожиданному появлению на подмостках сцены! И прежняя весёлая улыбка Стефана мелькнула на лице трагика Яковлева со всею полнотою былой шутливости. Улыбка исчезла при мысли, что придётся передать Анне невесёлые вести о семье её.

Наконец приготовления к спектаклю были окончены, и представление начиналось; занавес поднялся, на сцену выступили незнакомые публике артисты: Нарыков в роли Оснельды, пленницы Кия (построившего город Киев, как говорит древнее предание). Яковлев вышел в роли Хорева, меньшего брата Кия. Хорев любит Оснельду, он высказывает ей это в длинных строфах многочисленных стихов. Она не решается принять любовь врага отца её. Пьеса исполнена драматических положений, что постоянно поддерживало внимание зрителей. Артисты играют до конца с постоянным искусством и горячностью. В последнем акте Хорев узнает, что Оснельда подозревалась в измене славянам и отравлена по приказанию Кия; Хорев закалывает себя. Брат Хорева, Кий, примирившийся с отцом Оснельды, оплакивает оклеветанных и невинно погибших, Хорева и Оснельду! Соперник Хорева, из ревности оклеветавший их в измене славянам, кидается в Днепр. Тем оканчивается пьеса.

Сдержанные, тихие, но продолжительные аплодисменты наполнили зал спектакля по окончании пьесы. Все передавали друг другу свои впечатления; представление внесло что-то новое, неиспытанное: это не было представлением учеников, это была игра людей, знавших жизнь, испытавших на себе её гнев и радости и умевших передать и другим свои ощущения; игра их нравилась и трогала. Сама пьеса, написанная тяжёлым стихом по всем правилам классицизма, не могла бы нравиться позднее по своей неестественности; но тогда всё было ново и всё нравилось, хотя лица, выведенные в пьесе из древней жизни славян, речами и чувствами походили более на лица и характеры из греческих трагедий или на лица из пьесы Расина. Древнеславянского в них не было ничего, кроме их имён. Но игра актёров нравилась и маскировала неестественность пьесы. Нарыков нравился изяществом, с каким он исполнял женскую роль и носил женский костюм. Волков обращал внимание умной и благородной игрою, а Яковлев задевал за сердце своим живым голосом; в нём отзывалось задушевное непосредственное чувство, с которым он отдавался каждой прекрасной произносимой им мысли, каждому чувству, внушённому ему положением представляемого лица! Все любовались наружностью Нарыкова. В нём было большое сходство с находившимся прежде при русском дворе польским графом Дмитриевским, и императрица пожелала, чтобы он носил эту фамилию вместо фамилии отца его, Нарыкова. В начале пьесы Анна смотрела на Яковлева, не узнавая его; только приятные звуки его голоса напоминали ей что-то. Помещаясь в дальнем ряду кресел, она не тотчас могла хорошо разглядеть лицо его, прекрасно загримированное. Но, вслушиваясь и припомнив хорошенько, она сказала себе, что голос Яковлева напоминал ей голос Стефана Барановского! Когда же Яковлев, приблизясь к авансцене, с горячностью произносил какой-то монолог, глаза его широко раскрылись и в них блеснул такой знакомый взгляд, что Анна не могла не узнать в Яковлеве своего старого знакомого Стефана; и, вздрогнув от удивленья, она уронила веер. Лёгкий стук упавшего веера среди общей тишины заставил Яковлева невольно обратить глаза в ту сторону, где он послышался, и он мельком заметил Анну; он даже понял, почему она уронила веер, она узнала его! Когда по окончании монолога Яковлев ушёл со сцены, он за кулисами пробрался к самому краю декораций и незаметно для публики вглядывался в Анну. Она не переменилась, как ему казалось; пышный наряд изменял несколько её фигуру, но лицо по-прежнему смотрело просто и добродушно, несмотря на гордо поднятую головку. Ему показалось также, что она смотрела на сцену не только внимательно, но, оглядывая её со всех сторон, будто искала кого-нибудь: ну да, она не забыла старого знакомого и искала его в толпе актёров. Теперь не время было придумывать средство повидаться с Анной и поговорить с нею о её семействе. Он отошёл в сторону, чтоб не засмотреться и не забыть о своём выходе на сцену. Когда он снова вышел на сцену, то не раз успевал взглядывать на Анну, но взгляд Анны начинал смущать его. Ему казалось, что вместе с удивлением к игре его в глазах Анны виден был вопрос: «Неужели из ничтожного Стефана мог выйти актёр Яковлев?» Когда пьеса кончилась и актёров вызвали, то между зрителями уже не было Анны. Её не было и на балу, последовавшем за спектаклем, на который актёрам дозволено было смотреть с хоров, где помещались музыканты. Яковлев думал, что Анна намеренно избегала встречи с ним, как бы боясь признать такое знакомство с человеком, вышедшим из тёмного сословия. Или, может быть, с ней случилось внезапное нездоровье? Последнее было справедливо.