Читать «Последний допрос» онлайн - страница 6
Василий Васильевич Антонов
Не ответил старик, закрыл библию. Взял тряпицу и замахал ею, выгоняя мух.
- Ничего, всякая вошь донимает мужика до времени. А когда терпению его конец приходит, он эту мелочь под железный ноготь бросает… Я набрался маленько ума в окопах на германском да в атаманской тюрьме здорово поумнел… Много башковитых людей повстречал. Которых и в живых уже нет… Теперь Артамона Синицына, как ребенка малого, пороть не придется. Не-ет|- гость разразился такой бранью, что старый пасечник замахал руками, закрестился.
- Окстись, непутевый! Бога-то зачем лаешь?
- Какой он бог, если верных слуг своих - людей - посылал убивать? Дубьем бы такого бога, как Колчака. Это-го стали бить - и вся его свора взъярилась, конец почуяла… Атаман Семияр-Горев божьего Давида переплюнет… Но ничего, ничего, и ему место найдем, под ноготь скоро бросим… Давай, отец, онучи твои.
Старик разложил перед гостем выстиранные онучи и новые, поблескивающие лыком лапти. Принес из лесу воду и целую охапку росно напитанных соком листьев подорожника. Омыли и запеленали ноги, положив на болячки чистые листья. Ожил гость, встал и прошелся круг шалаша. Долго смотрел на себя в лужице под старой сосной, потом из нее умылся.
- А ты, дед, не из казаков случаем?
- Нет, мужик. Из России, переселенец… Сын один был, да и тот в японскую на полях маньчжурских голову сложил… Старуху схоронил… Пасеку вот держу… Пчелы, слава богу, кормят… С землей-то не справлюсь. Да и какая земля? Горе одно…
Отдавая полотенце - кусок холста,- Артамон снова ожесточился:
- Добрые земли давно под богатыми казаками, а нам, мужикам, песок да суглинок… Из-за земли казара и прет со всякой сволочью… Жадюги, аспиды!..
- Богатство-то, оно портит человека. Вот и в святом писании…
- А забрось ты, дед, свое писание!-дернул плечом гость.- В писании сказано не убивать и возлюбить ближнего своего. Я на фронте трех немецких мужиков штыком запорол, а за что? Поп же наш ладаном обкадил меня за это… Не убивать!.. Я, когда сидел, из окна тюрьмы видел, как атаманские ироды прямо во дворе людей расстреливали, без суда всякого… Я у богатого казака Матвея Фомина землю под арбузы арендовал, так он половину с нее себе выговорил… Возлюбил, значит, меня! Святое писание!.. На могилках надо читать это писание, мертвякам. Тем все равно - брехня али правда… А наш бог - вот!- гость рванул к плечу исшматованный рукав рубашки и показал небу руку с большущим сухим кулаком.
До ночи попросился гость отдохнуть, на большее отказался: путь далек, да и бока пролеживать - не время. Но в шалаше прилечь отказался - береженого и бог бережет. Старик спрятал гостя в копешку свежего сена на полянке среди пасеки - не всяк сюда сунется, пчел побоится,- а сам долго гнулся в поклонах, просил господа бога вразумить стадо свое…
2
Старик расстелил в шалаше зипунишко, прилег отдохнуть. Но не тут-то было. В той стороне, где по лесу змеилась дорога, загорланили песню. Молодой, по-петушиному бойкий голос во всю силу орал:
