Читать «Давно, в Цагвери...» онлайн - страница 91

Теперь, оглядываясь на прошлое, я понимаю, как много дала мне не только Лиана, но и вся ее семья.

У отца Лианы, Леона Георгиевича, да и у обеих ее бабушек, живших в том же доме, было множество книг, целая библиотека. Нам с Ли разрешалось копаться в манящем и бесценном книжном изобилии, перелистывая старые иллюстрированные журналы — «Ниву», «Родину», «Сердце России»; журнальные кипы громоздились на полках, на подоконниках, даже прямо на полу, между книжными шкафами.

Лиана больше всего любила сказки — и старые грузинские, и русские, и переводные: «Тысячу и одну ночь», братьев Гримм, Андерсена, Перро, да и я не оставался к ним равнодушным. Но меня больше привлекали стихи — их певучая словесная вязь всегда казалась чем-то колдовским, гипнотизировала, ложилась в память и в сердце; меня до сих пор охватывает странное, непередаваемое волнение, когда я слышу пушкинское: «…бродят кони их средь луга, по притоптанной траве, по кровавой мураве…» Или лермонтовское: «…другие ему изменили и продали шпагу свою…» Лермонтов и Пушкин, Жуковский и Тютчев, томики лучших поэтов Грузии — Руставели, Бараташвили, Галактиона Табидзе, Паоло Яшвили… Рядом с книжками этих поэтов стоял сборник стихов прадеда Лианы, Михаила Туманишвили, с которым дружил великий Николоз Бараташвили.

Бабушка Лианы, Мария Марковна, — мы называли ее Тата, — не раз с гордостью рассказывала, что, когда Пушкин приехал в Тифлис, в его честь в Ортачальских садах на берегу Куры был дан обед, и грузинские писатели и артисты исполняли для гостя национальные песни, слова одной из них, которая пленила Пушкина искренностью и душевностью, написал прадед Лианы, поэт Туманишвили…

Отец Лианы был юристом, но любил и блестяще знал литературу; мне думается, если бы он посвятил себя ей, стал бы известным литератором. Он мог читать наизусть — и читал великолепно — целые главы из «Евгения Онегина», из «Бахчисарайского фонтана», «Медного всадника» и «Руслана и Людмилы», читал он их и по-русски, и в лучших грузинских переводах. Леон Георгиевич гордился тем, что его дед первый перевел на грузинский язык «Бахчисарайский фонтан» и «Кавказского пленника».

Еще тогда, в те далекие детские годы, я часто думал, что для подлинного искусства не существует национальных границ, что настоящая поэзия интернациональна. Лучшие поэты России любили Грузию. Пушкин и Лермонтов были высланы царем Николаем Первым в наш горный край в наказание за свободомыслие и с тайным желанием их гибели, но, чуткие сердцем к его красоте, к его честным, душевно распахнутым людям, они полюбили Грузию и ее народ, ее древний язык.

«На холмах Грузии лежит ночная мгла; шумит Арагва предо мною. Мне грустно и легко; печаль моя светла; печаль моя полна тобою…» Разве можно когда-нибудь позабыть эти строчки, где любовь к женщине переплетена с любовью к стране своего изгнания, стране прекрасной, свободолюбивой и гордой?