Читать «Доднесь тяготеет. Том 1. Записки вашей современницы» онлайн - страница 369

За сенокос Аля получила какие-то небольшие деньги и, видя, в каком холоде мы, то есть бабка, я, собака Роза и Генка, жили, дала почти все заработанные деньги бабке на покупку дров. После этого Аля получила эпитет умного человека, а я оставалась бестолковой и жадной. Аля добыла через школу еще и мешок картофеля, который бабка разрешила спустить в подпол — в небольшую яму в песке почти под самой печью, при этом она загородила ту теплую часть ямы, где хранилась ее картошка, горбылями и закрыла дерюгой так, чтобы можно было заметить — трогал ли кто-нибудь эту кучку, а нам предоставила место, где похолоднее.

Все наше питание тогда состояло из хлеба, постного масла, крупы сечки и картошки. Дать картошке замерзнуть — значило лишить нас самого жизненного.

Тут Аля неожиданно узнала, что под «угором» продается за не очень высокую цену маленький дом на самом берегу Енисея. Я написала домой сестре, у которой оставались мои вещи, чтобы та продала все, что возможно, и выслала мне деньги, а Аля впервые обратилась с просьбой к Борису Пастернаку. Борис Леонидович прислал не только деньги с извинением, что их мало, так как он не печатается, но еще необычайно доброе и благородное письмо.

Прислала деньги и сестра, и оказалось, что мы можем, кроме дома, еще купить обеим ватные брюки и телогрейки, которые были необходимы. Аля к этому времени уже работала художником-декоратором клуба, хотя и числилась уборщицей. По заказу заведующей школой Аля нарисовала два панно, которыми заказчица осталась очень довольна, но не проявила желания хоть сколько-нибудь уплатить Але за труд.

Хвастаясь Алиными рисунками, она невольно пропагандировала их, а так как претендента на такую работу не было, стала Аля потихоньку пробовать свои силы на лозунгах и оформлении стенгазеты и скоро блестяще в этом преуспела. О своих «панно» она говорила с печальным юмором и их немного стыдясь. Существовал в клубе драмкружок, объединявший всю молодежь Туруханска. Членов кружка вызывали куда следует, предупреждали там, что каждый комсомолец должен сообщать о малейших проступках или словах Али, внушающих подозрение. Все это было ребятами «принято к сведению» и обещано. На деле же все члены кружка сразу были очарованы веселым нравом, добротой и самоотверженной работой Али, хорошо к ней относились, и с глазу на глаз рассказывали об этих предупреждениях.

Наш переезд в свой дом произошел очень быстро, при помощи клубных кружковцев, с бабкой простились без сердечных излияний (причем бабка говорила, что не может доискаться каких-то клещей!), а Генка побежал за нами.

Переезд в новый дом совпал с концом зимы, стало тепло, светло, и Аля заметно приободрилась. Красиво причесывалась, следила за одеждой, что-то вязала, чинила — она была очень опрятной и даже, несмотря на нашу нищету, несколько элегантной, чему всегда способствовала ее манера держать себя свободно и изящно. Была она худенькой, бледной, с большими глазами, которые выделялись на ее осунувшемся лице. Вот такой она была, когда мы вступали в новую фазу нашей жизни.