Читать «Правдивая повесть о мальчике из Кожежа» онлайн - страница 76

Меня смутили ее слова, но я был счастливейшим человеком на свете. Ведь это говорила сама Марзидан! Пытаясь скрыть свои чувства, я пробормотал:

— Ты сегодня какая-то сентиментальная…

— Не в этом дело, Ахмед. Мой вопрос, о чем ты говорил с Губжоковым, не праздное любопытство. Если бы ты стал перед ним оправдываться, я бы разочаровалась в тебе. А мне очень дорога твоя правдивость и мужественная откровенность.

«Счастливейший человек на земле, не упускай случая. На прямой разговор отвечай откровенностью. То, о чем ты мечтал, о чем думал ночами, скажи сейчас!» Но охватившая меня робость держала в тисках, не давала раскрыть рта.

— Марзидан, — начал я заплетающимся языком и густо покраснел. — Я хочу сказать, что иногда ночами не сплю, думая…

— Не надо, Ахмед, — мягко прервала она меня. — Я тоже часто думаю и наверняка о том же, о чем и ты. Но говорить об этом пока не надо. И спешить тоже не надо.

Я растерялся.

— А как же, Марзидан?..

— Чтобы ты был спокоен, обещаю, что ни одно письмо, которое будешь посылать мне из Москвы, больше не останется без ответа.

— А Барасбий? — Я задал вопрос, который мучил меня. — Что произошло между вами?

Чуть поколебавшись, Марзидан решительно ответила:

— Самое дальнее расстояние — то, которое разделяет сердца. Между мной и Барасбием много такого, что как пропасть разделяет нас. Я — за активное участие в общественной жизни, а Барасбий и особенно его мать считают, что на это имеет права только он — мужчина. И эта вечная подозрительность, недоверие… Впрочем, хватит о нем. — И умолкла.

В этот момент во дворе появился Герандоко. Он поздоровался, и мы все вместе вошли в музей. Здесь еще пахло известью. В длинном просторном зале были расставлены экспонаты.

Гербарий более чем из ста видов трав и растений, произрастающих в наших краях; зеленые связки кукурузы, с двумя-тремя початками на каждом стебле; снопы крупноколосной пшеницы и проса. На стенах уже висели картины, подаренные местными художниками и Кабардинским музеем изобразительных искусств; снимки, сделанные фотолюбителями, рассказывающие о труде, отдыхе и быте жителей Кожежа; при входе с правой стороны — экспозиция на тему «Отцы и дети», судьба четырех поколений семьи Кудабердоковых. Дальше — образцы золотошвейных изделий: вышивки на женских платьях и шапочках; еще дальше — ювелирные работы с чернью и гравировкой, украшенные богатым орнаментом.

Герандоко внимательно осмотрел все и сказал:

— Вот теперь другое дело. Землю Кожежа и сам Кожеж мы заставили говорить не просто через вещи, не только языком «деревянной культуры», но и языком нового, современного человека, его орудиями труда, высокой техникой.

Я и Марзидан внимательно слушали своего учителя. Взяв нас под руки, он неторопливо продолжал: